Я пробую прочитать ее, но ничего толком не вижу, кроме тогочто аура у нее серая, мутная и полупрозрачная.

— Да что с тобой? — Хейвен отпихивает меня. —Откуда вдруг такая любовь и нежность? Вот уж от кого-кого, а от тебя неожидала.

— Говорили, ты заболела, а вчера ты в школу не пришла…

Я умолкаю. Действительно, смешно так вокруг нее суетиться.

Хейвен заливается смехом.

— Все понятно! Это ты виноват, да? — Она тычетпальцем в Деймена. — Явился и разморозил мою ледяную подругу! Теперь онапревратилась в сентиментальную пушистую дурочку.

Деймен смеется, но глаза остаются серьезными. Майлз беретХейвен под руку, и мы все вместе идем к школе.

— Был просто грипп, — говорит Хейвен. — А ещея грустила из-за Эванджелины, вот и раскисла. Был такой сильный жар, я даженесколько раз теряла сознание.

— Серьезно? — Я выдергиваю руку из руки Деймена,иду рядом с Хейвен.

— Ага, так странно: легла спать в одной пижаме, апроснулась в другой. А куда старая пижама делась — не знаю.

— Вообще-то, у тебя в комнате никогда ничего найтинельзя! — смеется Майлз. — А может, у тебя были галлюцинации — этослучается при высокой температуре.

Хейвен пожимает плечами.

— Может быть. Но у меня все черные шарфы пропали,пришлось у братика позаимствовать. — Она приподнимает конец синеговязаного шарфа.

— Было кому за тобой ухаживать? — спрашиваетДеймен.

Он берет меня за руку, сплетает пальцы с моими, и меня опятьзахлестывает теплая волна.

Хейвен, поморщившись, качает головой.

— Ты шутишь? Я все равно что одна живу, вроде тебя. Идверь была все время заперта. Я могла вообще умереть, никто бы и не узнал.

— А Трина? — спрашиваю я, и у меня в животе что-тосжимается.

Хейвен странно смотрит на меня.

— Трина в Нью-Йорке. Уехала в пятницу вечером. В общем,ребята, надеюсь, что вы не заразитесь, а то глюки, конечно, прикольные, но вамне понравятся. Не в вашем вкусе.

Она останавливается возле своего класса и прислоняется кстене.

— Тебе снилось ущелье? — Я выпускаю руку Деймена инаклоняюсь так близко к Хейвен, что чуть не стукаюсь об нее носом.

Хейвен со смехом отталкивает меня.

— Попрошу уважать мое личное пространство! Нет, неснилось мне никакое ущелье. Только разная готика. Сложно объяснить… Однимсловом, много крови и так далее.

Едва она произносит слово «кровь», у меня темнеет в глазах,и я начинаю валиться набок.

— Эвер? — кричит Деймен, подхватывая меня засекунду перед тем как я грохнусь на пол. — Эвер… — шепчет он с тревогой.

Я открываю глаза. Что-то в его напряженном взгляде кажетсяужасно знакомым, но воспоминание не успевает сформироваться — его прогоняетголос Хейвен.

— Вот так все и начинается! Ну, то есть в обморокипадать я только потом стала, вначале просто голова кружилась.

— Может, она беременна? — спрашивает Майлз вполный голос, так что проходящие мимо одноклассники оборачиваются.

— Вряд ли, — отвечаю я.

Удивительно — мне сразу стало лучше в теплых, надежныхобъятиях Деймена.

— Со мной уже все в порядке, правда.

Я с трудом встаю и порываюсь идти дальше.

— Ее бы домой отвести, — говорит Майлз, глядя наДеймена. — Она выглядит ужасно.

— Ага, — кивает Хейвен. — Серьезно, тебе надоотдохнугь, отлежаться, а то совсем разболеешься.

Я твержу, что хочу пойти на урок, но никто меня не слушает.Не успеваю я опомниться, как Деймен обнимает меня за талию и ведет к своеймашине.

* * *

— Глупость какая! — говорю я, как только машинавыезжает со стоянки. — Серьезно, я здорова. Не говоря уже о том, что насиз школы выгонят за прогулы.

— Никто никого не выгонит. — Деймен бросает наменя быстрый взгляд и опять сосредотачивается на дороге. — Позволь тебенапомнить, что ты только что упала в обморок. Счастье еще, что я успел тебяподхватить.

— Так ведь успел же! А сейчас я в полном порядке.Серьезно! Если ты действительно обо мне беспокоишься, отвел бы лучше к школьноймедсестре. Совершенно незачем было меня похищать.

— Я тебя не похищаю, — говорит он сдосадой. — Просто хочу убедиться, что с тобой все хорошо.

— Ах, так ты еще и доктор?

Я встряхиваю головой и закатываю глаза.

Деймен ведет машину по прибрежному шоссе, не задерживаясь,проезжает поворот на улицу, которая ведет к моему дому, и, в конце концов,останавливается перед роскошного вида воротами.

— Куда это ты меня привез? — спрашиваю я, глядя,как он кивает охраннице, а та с улыбкой показывает нам: проезжайте, мол.

— Ко мне, — бурчит он себе под нос.

Поднявшись на крутой холм и проделав несколько поворотов,машина останавливается в тупичке возле большого пустого гаража.

Деймен берет меня за руку и ведет через прекраснооборудованную кухню в небольшую комнату. Я останавливаюсь, уперев руки в бока,и осматриваю симпатичную обстановку. Да уж, на типичное жилище старшеклассникане похоже!

— Это все твое?

Провожу рукой по спинке диванчика, обитого бархатом, любуюсьизящными светильниками, персидскими коврами, абстрактными картинами на степах икофейным столиком темного дерева, на котором лежат книги по искусству, стоятсвечи и моя фотография в рамке.

— Когда ты меня сфотографировал?

Я беру снимок в руки и внимательно рассматриваю. Напрочь непомню такого момента…

— Можно подумать, что ты никогда раньше здесь небыла, — говорит Деймен, жестом предлагая мне сесть.

— Я и не была.

— Была, — настаивает он. — В прошлоевоскресенье, после пляжа. Твой гидрокостюм сушится на втором этаже. Ну,садись! — Он похлопывает по сиденью дивана. — Тебе нужно отдохнуть.

Я откидываюсь на мягкие подушки, все еще держа в рукахфотографию. Когда все-таки это было снято? На снимке у меня длинные волосыраспущены, лицо чуть-чуть раскраснелось, и на мне надет персикового цветасвитер с капюшоном — я и забыла, что у меня такой есть. Я смеюсь, а глазасерьезные и печальные.

— Я тебя сфотографировал как-то в школе, когда ты несмотрела. Я предпочитаю, когда люди не знают, что их снимают — тогда снимкиполучаются искренними и удается уловить самую сущность человека. — Деймензабирает фотографию и ставит на столик. — А теперь закрой глаза иподремли, пока я приготовлю чай.