– Не убивал я Наташу! Мы с ней пожениться хотели!

– И поэтому ты заставил ее всем врать, что она встречается с Василием Петровичем?

Мишка густо покраснел и залепетал:

– Алена Игоревна, мы не хотели ничего дурного. Это вообще все Наташка придумала! Она матери своей сказала, что с хозяином встречается, чтобы до нее не докапывалась.

– А почему нельзя было сказать правду?

– Мать Наташкина против меня сильно настроена была.

– Почему же?

– Гулякой считала. Но я и правда к Наташе совсем иное чувствовал, чем к прочим девчонкам. С ними у меня не всерьез было, а с ней – всерьез.

– И поэтому ты брал машины у нас из гаража?

– Да, – потупился Миша. – Без спроса брал. Нехорошо получилось, согласен. Но Наташа так радовалась, когда я на красивой машине к ней приезжал. И мать ее верила, что за дочкой хозяин ухаживает. Она ведь все его машины наперечет знала.

И что поделать с таким простаком? Вот уж воистину простота иной раз хуже воровства. Миша даже и не задумывался, что совершает противоправное действие, беря чужую машину без спроса. Да еще и моральный аспект имел не последнее значение. Но Мишка явно ни о чем таком не задумывался и, вообще, плохого и впрямь не хотел.

Поэтому Алена глубоко вздохнула и произнесла:

– Ну ладно, забудем пока об этом. Что про само убийство расскажешь?

– Так не убивал я!

– Это ты уже говорил. Что еще?

– А чего еще-то? – растерялся Мишка. – Не знаю я ничего.

– Полицейские считают, что Наташу убили около полуночи. А ты с ней в каком часу расстался?

– Так одиннадцать всего было. Мы с ней рано расстались. Она домой торопилась. Что-то они там с матерью должны были обсудить.

– Насчет наследства?

– Да.

– И ты подвез Наташу до дома?

– Нет. Неподалеку высадил.

– А почему?

– Мать ее манеру взяла дочь подкарауливать. В прошлый раз, когда я Наташку у дома высадил, мамаша ее из дома выскочила и ко мне бросилась.

– Зачем?

– Уж не знаю зачем, но лицо у нее такое было, что я по газам ударил и прочь укатил.

Выходит, Екатерина Павловна пыталась предпринять попытку побеседовать с тем, кого считала Василием Петровичем. Что же, честь ей за это и хвала. Алена была рада, что Екатерина Павловна не собиралась поощрять роман своей дочери с женатым мужчиной. И даже тот факт, что этот мужчина являлся ее работодателем и хозяином здешних мест, ее не испугал.

Или же женщина рассчитывала на деньги, которые в скором времени должна была получить Наташа? Перспектива грядущего богатства и впрямь могла сделать ее отважной.

Однако Алене нужно было еще о многом поговорить с Мишей.

– А там, где ты Наташу высадил, ты никого подозрительного не видел?

– Вроде бы нет.

– Вроде бы или нет?

– Старикан какой-то проходил, только какая от него опасность? Он старенький уже совсем был, с седой бородой.

С седой бородой! А ведь в чемодане, который нашли Ваня и Чар, как раз и была седая борода и прочие приспособления для маскировки.

Но Алену терзало и кое-что еще.

– Ты хотя бы сознаешь, – обратилась она к парню, – что сейчас полиция станет подозревать в убийстве Наташи моего мужа! А все из-за вашего вранья!

– А разве лучше, если полицейские пронюхают про меня? – возразил ей Мишка. – Пусть уж ваш муж у них сейчас главным подозреваемым побудет, ведь он обязательно выкрутится.

– Почему ты так думаешь?

– Богатые завсегда из всех историй выкручиваются, будто бы сами не знаете. Где надо – заплатите, кому надо – взятку посулите. Вот и выйдете сухими из воды.

– Так ведь эту воду ты разлил!

– Ничего я не разливал. Я Наташку не убивал.

– А почему нам с Василием Петровичем не рассказал, что ты с ней встречался?

– Еще чего! Что я, дурак, что ли?

– Но ты был с ней в тот вечер, сам признался.

– Верно, был. Только мы с ней хорошо время провели. Она меня любила, моя Наташенька.

И Миша снова расплакался.

– Не реви ты!

– Ладно, – утер нос Мишка, но слезы из его глаз продолжали капать.

Похоже, он и впрямь был сильно привязан к Наташе. Алене почему-то думалось, что наследство девушки тут играло не последнюю роль.

– Скажи, когда ты под видом Василия Петровича к своей невесте подкатывал, ты только машины брал?

– А что же еще?

– Ну, может, одежду менял, маскировался как-нибудь?

– Зачем? – изумился Мишка. – Наташа меня таким, какой есть, любила. Зачем маскироваться-то мне было?

– Значит, усы и бороду ты себе не клеил?

– Скажете тоже! Нет, конечно!

– А сексуальные отношения у вас с ней в тот вечер были?

– Были. И даже трижды. Вообще-то, я и больше могу, но ей домой надо было, и я…

– Я уже все поняла! – перебила его Алена, которой совсем не хотелось слушать о любовных подвигах своего шофера.

Она оглядела Мишку с головы до ног и констатировала:

– Плохо, парень, твое дело. Сейчас полицейские экспертизу делают, хотят понять, что за мужчина с Наташей был в ночь убийства. Если кто-нибудь им про тебя намекнет, то они у тебя сперму на анализ возьмут, и не выкрутиться тебе тогда будет.

Мишка снова заревел.

– Думаете, я сам этого не понимаю? Потому и молчал, что боялся, как бы меня к ответу не притянули. Полицейским же все равно, кого схватить. Им главное, чтобы для галочки человека арестовать. А виноват он или нет, это их не волнует.

– Напрасно ты так про нашего следователя думаешь.

– А я не про Терентьева, хотя и он еще тот тип. Я про других говорю, которые из города приехали и всюду шныряют, всех расспрашивают. Я эти дни прямо сам не свой хожу. Только о том и думаю, как бы на меня кто не донес.

– Кто же донесет, когда вы с Наташей так хорошо все подстроили, что только на моего мужа все и подумают! – с досадой произнесла Алена. – Просто удивительно, как это полиция на Василия Петровича еще до сих пор не набросилась!

И Алена невольно подумала, что люди в «Дубочках» очень хорошо относятся к ее мужу, раз до сих пор ни Екатерина Павловна, ни подружки Наташи не проговорились полиции о том, с кем встречалась покойная. Вот только был ли это вопрос одной лишь любви или страх тоже присутствовал?

– Но вы же им меня не выдадите? – прогнусавил Мишка, у которого от пролитых слез даже нос заложило.