– Ну, этого он не уточнял, а я не спрашивал. Сказал, что невеста богатая, вот и все. Да и какое мне дело, с кем там Мишка хороводится? Он вообще до женского пола очень охочий. То у него с Катькой-поварихой романчик закрутился, потом он на Ольгу, что в школу верховой езды приезжала учиться, переключился, а потом я уж и считать его зазноб перестал.

Нет, явно не о таком легкомысленном женихе мечтала рассудительная Екатерина Павловна для дочери. Впрочем, она ведь считала, что Наташа встречается вовсе не с шофером, а с самим хозяином поместья. И хотя это женщину тоже не очень-то красило, но все же объясняло в какой-то мере, почему Екатерина Павловна закрывала глаза на роман дочери.

– Позови ко мне Мишу. Только смотри, ничего ему не говори о нашем с тобой разговоре.

– За кого вы меня принимаете? Буду молчать как рыба. Если спросит, зачем вы меня к себе звали, совру что-нибудь.

– Просто ничего ему не говори.

– А вы его не уволите?

– Я же обещала.

И Алена отпустила Гуслю. Она не стала ему говорить, что если подозрения их оправдаются и окажется, что это Мишка брал машину, чтобы произвести впечатление на Наташу, то увольнение – это самое меньшее из тех зол, которые поджидают парня. Ведь если он встречался с Наташей, значит, он мог быть с ней в ту злополучную ночь, когда девушку убили. И если так, то не был ли Мишка причастен к этому убийству?

– Инга, я сейчас позову этого Мишу, а ты не уходи никуда, ладно?

– Я побуду с тобой, – серьезно кивнула головой Инга. – Как ты думаешь, он может быть убийцей?

Нет, всерьез Алена не могла подозревать розовощекого и круглолицего Мишку, который был довольно-таки простым парнем, недалеким и не очень умным. И вот сейчас, уже задним числом, Алена невольно подумала, что он и Наташа могли составить отличную пару. Они очень подходили друг другу и по возрасту, и по темпераменту, и даже по физическим характеристикам. И наверное, могли бы пожениться и счастливо прожить свою жизнь. Да вот не довелось.

Если с Вадимом Петровичем и Гуслей сыщицам удалось пообщаться практически мгновенно, то Мишка заставил себя подождать. Он появился в комнате хозяйки лишь спустя четверть часа.

– Вы меня звали, Алена Игоревна? Простите, я за сливками и сыром на ферму ездил.

– И это все?

– Маслица сливочного еще прихватил, – безмятежно отозвался парень. – Меня хоть и не просили, но доярки предложили взять. Я и взял. Свеженькое-то оно всегда вкуснее уже лежалого. К тому же у вас в усадьбе масло особое, недельку в холоде полежит – уже горькое.

– Так и должно быть, – снисходительно пояснила Алена.

– А магазинное-то масло месяцами лежит и не портится.

Но Алена не была настроена на дискуссию о достоинствах и недостатках магазинного сливочного масла и отличий домашнего от покупного.

– Миша, я хотела поговорить с тобой о твоей девушке.

Она не сводила глаз с лица Мишки и заметила, как сильно и быстро тот переменился.

– А чего говорить-то?.. – наконец выдавил парень из себя через силу. – Нет у меня сейчас никого.

– Так уж и никого?

– Никого.

– А кто был?

– Всех уж и не упомнишь.

– А Наташа?

– Какая Наташа?

– Дочка Екатерины Павловны.

Мишка был очень плохим актером. Он побледнел, закусил пухлую губу и с досадой произнес:

– Вычислили, значит, все-таки? И кто рассказал?

– Какая разница кто? Лучше скажи, это правда?

И тут, к удивлению Алены, Мишка рухнул перед ней на колени и горестно завыл:

– У-у-у… Я ни в чем не виноват!

– Ты чего ревешь? – растерялась Алена.

– Не убивал я ее, Алена Игоревна! Вот вам крест святой, что не убивал!

– Погоди, не кричи. Я тебя пока ни в чем и не обвиняю.

Мишка проворно поднялся на ноги и шмыгнул носом. Он был похож на обиженного ни за что ни про что маленького ребенка.

– Вы, Алена Игоревна, – произнес он с досадой, – может, меня и не обвиняете, вы меня достаточно знаете и понимаете, что я на убийство не способен, а вот полицейские – те очень даже запросто могут про меня иначе подумать.

– Расскажи мне все, что было.

– Да чего тут рассказывать-то? Встречался я с Наташкой, это правда. Подарки ей дарил!

– Подарки? А что же ты ей дарил?

– Ну, смартфон как-то раз подарил. Недорогой, китайская подделка, но Наташке я об этом не сказал. Одежду еще дарил.

– Тоже китайскую?

– Разную. Иногда и китайскую.

– Еще что?

– Обувь.

– Даже не спрашиваю, чье производство. Еще что?

– Бижутерию, – покраснел Мишка. – Под золото.

– А Наташке, конечно, сказал, что золото настоящее?

– Ну, там вроде пробы значок был. Я потому его и взял. Купил, а Наташке сказал, что это из Италии золотишко. Мол, там такие пробы, не как у нас.

Все ясно, вот чьи были подарки, которые Екатерина Павловна считала подарками Василия Петровича.

– Вы меня не осуждайте, я хотел впечатление на Наташку произвести, а зарплаты не хватало. Вот и приходилось выкручиваться. Но я ее не убивал. Наоборот, я жениться на ней хотел!

– А она?

– И она хотела… вроде.

– Что значит вроде?

– Матери она своей боялась, вот что. Та бы не одобрила, что жених из простых работяг.

– Это ты про Екатерину Павловну говоришь? Так ведь она и сама трудится не покладая рук.

– Но у нее-то диплом врача имеется. И отец у Наташи очень богатый тип. Да к тому же помер недавно, все наследство Наташке должно было отойти.

– Почему ей? Разве не было других наследников?

– Она говорила, что нет. Вроде у отца других детей, кроме нее, не было. Родители его померли давно. А жена, с которой он жил в последнее время, одновременно с ним погибла. Всей родни у мужика – одна Наташка.

Вот оно что! Выходит, Наташа в самое ближайшее время должна была разбогатеть. Это кое о чем говорило Алене, но о чем именно, она пока что сказать не могла. Алена видела, что Инга тоже глубоко задумалась, и не исключала, что задумалась подруга именно о том, что им довелось сейчас услышать от Мишки.

– Ну а что ты можешь сказать по поводу убийства Наташи?

И снова из глаз Миши потекли слезы. Трудно было понять, почему он в большей степени ревет. То ли ему так жалко погибшую невесту, то ли ее денег, не попавших к нему в руки, то ли самого себя, обвиненного в убийстве, которого он не совершал.

Вслух же Мишка завел все ту же пластинку: