– Настя укладывает Андрея спать. Если сын застанет тебя и Генриха, выясняющими отношения, то оба отправитесь на улицу. А мне будет плевать кто из вас куда уедет.

– Мне нечего с ним выяснять, – хладнокровно отрубает Багдасаров.

Затем разувается и идёт в гостиную.

Плохи дела. Одна надежда, что действительно ничего не будет и Нейман не перегнет палку, потому что наш недавний разговор произвел на него сильное впечатление.

Делаю несколько вдохов и выдохов и иду вслед за Яном. Кажется, я пропустила приветствие мужчин, потому что две пары глаз устремлены друг на друга и никого не замечают.

Как будто сама судьба играет против меня. Я сбилась со счета в который раз приходиться брать себя в руки и быть сильной.

– Мне очень жаль, что возникла такая ситуация, – сдавленным голосом начинаю я, разрушая повисшее молчание. – Генрих, я не успела тебе сказать, что мы с Янисом снова вместе…

Это так унизительно! Ощущаю себя маленьким испуганным ребенком, который хочет забиться в угол и сидеть там, пока не закончится ненастье. В горле нарастает ком и мне сложно даются новые слова, поэтому я замолкаю, но зато начинает говорить Генрих:

– Я уже понял, Алёна. Для меня это, конечно, большая неожиданность, – ухмыляется Нейман. – После всех твоих слов… – покачивая головой, продолжает он. – Мне казалось, что ты всерьез обожглась и не захочешь снова наступать на одни и те же грабли. Неужели я ошибался в тебе?

Замечаю, как Ян сжимает кулаки и меняется в лице, а в его глазах появляется опасный блеск.

– Мне действительно жаль, – говорю искренне и взглядом прошу Генриха не развивать тему, но, похоже, его уязвленное самолюбие сейчас требует возмездия.

– Жаль? Это не тебе нужно сожалеть, Алёна. Своих женщин необходимо беречь и быть тактичным, – произносит Генрих, не сводя холодных глаз с Яна. – Но не причинять им боль, ублажая свое эго. Пока тебя не было, она одна поставила на ноги не только ребенка, но и себя с колен подняла, а я проделал огромный путь, чтобы хоть немного подобраться к ее разбитому сердцу. Недостаточно просто кого-то хотеть в своей жизни, Янис, ломая этим желанием чужую. Поэтому мне тоже искренне тебя жаль, Алёна, – переводит на меня свой взгляд Генрих. – Он опять сломает тебя. Но второй раз делать тебе шаги навстречу я не буду. Ценю свое время и силы.

Нейман поднимается на ноги. Но Ян преграждает ему путь.

– В доме ребенок, – произношу я, пока руки ищут опору. От мужчин сейчас исходит слишком много обоюдного напряжения.

– Мне хватит такта словами объяснить, что Алёна изначально была моей женщиной. И с годами ничего в этом плане не изменилось. Она по-прежнему моя, – заявляет Ян с каменной маской на лице.

– Да, конечно. Твоя. Тот кто сломал тебя хоть раз, навсегда получает над тобой власть. У вас в этом плане, похоже, взаимность, – небрежно хмыкает Генрих. – Однако перед тем как уехать, но соблюсти такт, можно тебя на пару слов, Янис? На улице? – кивает в сторону выхода из гостиной.

– Генрих… – отрицательно качаю головой, точно зная, что ничем хорошим этот тет-а-тет не закончится.

Шок нервных окончаний и воображаемые картинки их разговора дают о себе знать. Меня опять начинает потряхивать.

– Все нормально, Алёна. Это твой выбор. К тебе я относился и отношусь уважительно. В этом плане ничего не изменится. Однако свое мнение я тоже имею. И хочу его озвучить, но подальше от твоих ушей. С тебя и так достаточно потрясений.

Смотрю на удаляющиеся спины. Спустя несколько мгновений слышится хлопок входной двери. Вместо того, чтобы подойти к окну и посмотреть, чем закончится беседа Яниса и Генриха, я опускаюсь на диван и сижу так какое-то время, блокируя плохие мысли на этот счет. Надеюсь, Багдасаров вернется без сбитых костяшек на кулаках или следов ударов на лице.

Проходит сорок минут с момента, как Янис и Генрих покинули дом. Настя заглядывает в гостиную и сильно удивляется тому, что я сижу одна, нервно кусая губы и заламывая пальцы не руках. Приходится рассказать ей о подробностях, которые произошли, пока она укладывала Андрея спать.

– Как я и говорила! Лучше бы позвонила Багдасарову и предупредила его... – скептически осматривает меня удрученным взглядом. – Ты куда? – летит мне в спину, когда я встаю с дивана.

– Присмотри за Андреем, – бросаю через плечо.

Выхожу на улицу. Ветер ударяет в лицо. Кругом темнота и ничего не видно. Машин нет. Кроме моей и Настиной. Сердце проваливается в пятки от нехорошего предчувствия. Куда они уехали? Достаю телефон из кармана джинсов и набираю Яниса. Чуть поодаль доносится непрерывная вибрация и я замечаю красный огонек.

– Ян? – произношу в темноту. – Это ты.

– Я. – Глухо отзывается он и окурок летит в сторону.

Багдасаров приближается ко мне. Выглядит бледным и разбитым. Зрачки по пятаку. Почти в таком же состоянии застала Яниса, когда приехала на дачу к его другу.

– Ты давно здесь стоишь? Почему не заходишь в дом? – осматриваю его лицо и руки на наличие ссадин. Все чисто. К счастью. Значит, обошлось без драки?

– Давно, – со вздохом отвечает Ян.

Трогаю его за руку, она очень холодная. Я словно к ледышке прикоснулась.

– А Нейман?

– Тоже уехал. Водителя я отпустил.

– Ничего не понимаю… Тогда почему ты в дом не вернулся? Я переживала...

Ян вдруг обнимает меня за талию, прижимая к себя и зарывается носом в моих волосах. Втягивает в себя их запах. Берет меня за руку и переплетает наши пальцы.

– Цветок… Я ведь старался оградить тебя от проблем. А теперь сам пытаюсь обо всём забыть, смириться с твоей правдой. Но меня каждый раз кромсает на куски, стоит подумать о том, что ты осталась одна и оттолкнула от себя, когда тебе была необходима поддержка и помощь. Слова Неймана, что ты лила слезы на его плече и рассказывала о своих переживаниях на мой счет, как новый удар в солнечное сплетение. Почему со мной ты не захотела поделиться своей болью? Доверия ко мне как не было, так и нет? В этом причина?

– Когда с Генрихом зашел об этом разговор я была на эмоциях, в расшатанном состоянии. Ты давил на меня, а я боялась рассказать правду. Посвятить Неймана в какие-то детали своей личной жизни было ошибкой. Я очень хочу обо всем забыть и идти дальше. С тобой. И безумно боюсь, что ты совершишь какую нибудь глупость...

– Уже, – сухие губы скользят по моей шее.

– Что? – отстраняюсь от Яниса.

– Полагаю, в скором времени нам ждать ещё один неожиданный визит.

Сердце на мгновение останавливается. Это спокойствие со стороны Багдасарова – обман.

– О чем ты? – не понимаю я.

– О том, – печально посмеивается Ян. – Но это следовало сделать еще раньше. И тогда бы в нашей жизни многое сложилось по-другому.