Буммм! Трах! Бабах!

Ворона, по своему уже вошедшему в привычку обыкновению воткнулась клювом в землю, меня сорвало и кубарем прокатило до ближайшего пенька...

Минуты три мы просидели, каждая в своём углу поляны. Я пыталась отдышаться, ворона выковыривала землю из клюва.

- Интересно, где мы оказались? - наконец отплевавшись, спросила птица.

- А ты ори еще громче, глядишь, кто-нибудь и услышит. Придёт, расскажет... - встав, я пошла к вороне, то и дело нагибаясь, чтобы подобрать выпавшее имущество. - На путь истинный наставит. А потом догонит, и еще раз...

- Погоди, - птица отряхнулась и встопорщила пёрышки. - Я же говорила тебе, выкинуть рюкзак.

- Я и выкинула, - стараясь не меняться в лице, я подобрала еще одну связку гранат и приторочила к разгрузочному жилету. Отыскала в высокой траве запасной магазин - на него как раз очень удачно попал лунный луч. Пошарила по земле, чтобы найти нож...

- Да, но СОДЕРЖИМОЕ-то ты оставила! - вредная птица нависла надо мной, как Немезида на курьих ножках.

- А ты что, хотела, чтобы мы в этом лесу оказались совершенно безоружными?.. - я тоже умею нависать. По крайней мере, над травой.

- Да мы бы НЕ ОКАЗАЛИСЬ в этом лесу, если бы ты меня послушалась! - ворона надулась, как смазанная машинным маслом жабка.

Я почувствовала что-то вроде угрызений совести. М-да. Чувства для меня новые, неизведанные.

- Слушай, ну извини. Понимаешь, я просто не могу... - я застенчиво поковыряла приклад штурмовой винтовки. - Мне легче самой убиться, чем...

- Расстаться с игрушками?

- И вовсе это не игрушки! Просто...

- Просто без них ты чувствуешь себя маленькой и беззащитной.

- Да, наверное.

- А ты не любишь чувствовать себя маленькой и беззащитной.

Во время спора ворона топталась по траве, то складывая то расправляя крылья, подпрыгивала, как курица, которой страшно взлететь на забор, но очень хочется.

- Конечно, не любишь. Выше нас только горы, круче нас только яй...

- Ну что ты прыгаешь? - не люблю, когда моей персоне посвящают слишком много внимания. - Давай, подставляй крыло. Полетели дальше.

- Дальше? - Гамаюн с грохотом сложила крылья и уселась на хвост. - Не получится дальше. Я крыло сломала.

Лёгкие угрызения превратились в лавину зубастиков, которые так и вцепились в мою совесть.

- Сломала? - собственный голос показался тоненьким, будто у маленькой девочки.

- Представь себе.

- Тебе... Больно?

- Спрашиваешь.

Подойдя к птице, я погладила её по горячим перьям на грудке.

- Прости меня. Я... Я не подумала. В смысле - ты же железная!..

- Но это не значит, что у меня нет сердца, - каркнула Гамаюн.

- Да я и не...

- Ну конечно, - фыркнула она. - Только и слышу: железяка ржавая, мешок с опилками. А мне тоже обидно! Я тоже живое существо!.. Но кому до этого есть дело? Гамаюн не живая, Гамаюн всё выдержит... Ты-то крутая. Слона на скаку остановишь. Какое тебе дело до неодушевленной маганомалии номер три подпункт один?

Магическое существо, поставленное на службу обществу, - автоматически перевела я про себя.

А потом разозлилась.

- Знаешь что? Мне очень жаль твоё крыло. Но за остальное тебе должно быть стыдно.

- Да ну? А ты пристыди!..

- Ты думаешь, что я не считаю тебя живой?

- А что? Разве не так?

- Конечно не так! Ты для меня...

- Ну кто? Кто?

Я вспомнила, как мы подружились с Ласточкой. Было нам лет по двенадцать, Бабуля только что подобрал меня в том подвале, со сломанной ногой. А Ласточку притащил из какой-то деревни, которую мертвяки съели. И поселил в одну комнату...

Мы с ней лежали в разных углах этой комнаты, и изощрялись в оскорблениях - потому что встать и вцепиться друг другу в космы сил не было. На третий день оскорбления иссякли, на четвертый от скуки мы стали разговаривать... А когда мне сняли гипс, а ей разрешили вставать после сильного истощения, мы уже понимали друг друга так, как никто.

- Подруга, - неожиданно сказала я. - Я тебя считаю подругой. Или даже семьёй... Я, ты, Ванька и Василий М'белевич. Семья.

Бабуля с головой погрузился в восстановление города, Ласточка воспитывает двойню и ждёт третьего...

- Так что, кроме вас, у меня никого и нету. А то, что я обзываюсь иногда - так это все друзья так делают. Главное, ты не обижайся.

- Ты правда считаешь меня семьёй? - ворона закашлялась. В горле у неё подозрительно клокотало.

- Конечно, - у меня в носу тоже защипало. А этого допустить было никак нельзя. - Семью-то не выбирают.

Когда тебя обнимают железным крылом, создаётся впечатление, что находишься в гигантской, с отлично заточенными лезвиями, мясорубке.

- Ладно, проехали, - я осторожно вырвалась из железных объятий. Отметила, что второе крыло ворона держала как-то неловко, скособочив на сторону. - Пора дальше двигать.

- Умираем, но не сдаёмся, верно? - хрипло хихикнула птица.

- А ты что, думала, я заплачу и поверну обратно в Академию?

- Ну что ты, это было б главным разочарованием в моей жизни.

- Тогда пошли.

- А карту не хочешь посмотреть?

Ближайшая точка сопряжения находилась, судя по карте К. Бессмертного, километрах в десяти-пятнадцати... Не так уж и далеко, если подумать.

Идти по дремучему лесу, в темноте, да еще и с двадцатью килограммами железа на горбу - удовольствие среднее. Прибор ночного видения помогал, но слабо. Стволы деревьев в нём выглядели зелёными призраками, из каждого второго норовил выбраться древесный дух и ухватить меня призрачными лапами... В конце концов, я отключила прибор. Во-первых, поберечь батарейки, а во-вторых - чтобы не мельтешило.

Почему всякую нечисть особенно хорошо видно именно в ПНВ - неизвестно. Но факт: в зелёном свете электронного устройства нечисть из щелей так и пёрла.

Но я решила, что в данном случае, с глаз долой - только на пользу. К тому же, если будет что-то серьёзное, ворона предупредит.

- Слушай, - спросила я, устав выпутываться из цеплючих кустов и вылезать из зыбучих болотин. - А почему бы тебе не проткнуть точку... ну, прямо здесь. Как в воздухе.

- Скорости не хватит.

Гамаюн приходилось немногим лучше, чем мне. Переступая короткими лапками, помогая себе одним крылом, она походила на несчастную Серую Шейку, которую на берегу подстерегает Серый Волк..

- Скорости?