- Чтобы пробить пространство, нужно обладать достаточной скоростью. Сто сорок два километра в час, если точнее. На своих двоих я так не разгонюсь.

- Ладно, проехали.

Я как раз поскользнулась, и сверзилась на пятой точке во влажный, с прелой листвой на дне, овраг. Джинсы и куртка сразу промокли.

По оврагу тянуло какой-то запредельной промозглой сыростью. Пахло плесенью и почему-то зверями. А еще где-то там, в глубине оврага, плакали...

- Ну где ты возишься? - ко мне свесилась воронья голова на необычайно удлинившейся сегментированной шее. - Хватайся, я тебя вытащу.

- Погоди, - выставив ладонь, я прислушалась. - Плачет кто-то. Слышишь?

Ворона вздохнула.

- Я так понимаю, мы теперь просто обязаны проверить?

- Тут недалеко, - я поднялась и выпутала винтовку из куста папоротника. - Я быстренько сбегаю.

- А если это крокодил, который плачет, потому что не может проглотить целого телёнка?

- В русской Нави крокодилы не водятся, - отмахнулась я.

Идти по оврагу было еще труднее - по самому его дну тёк ручей. Я то и дело оскальзывалась на мокрых корягах, один раз нога застряла между камней, но благодаря жесткому берцу всё обошлось.

В душе я корила себя за то, что не спешу из последних сил Ваньке на помощь. Точнее, спешу, и даже двигаюсь примерно в нужном направлении, но... Понимаете, я просто не могу пройти мимо, когда кто-то просит о помощи. Ну, пусть не просит, а просто страдает.

Бабуля ведь не бросил меня в том подвале. Хотя спокойно мог пройти мимо, не заглядывая в каждый вонючий закоулок.

Плач прекратился. Вместо него послышалось громкое сопение, которое перемежалось судорожными вздохами.

Наверное, он меня услышал, - подумала я, поскользнувшись в сотый раз и чертыхнувшись по этому поводу.

- Эй, кто здесь?

Овраг заканчивался родником, который журчал на краю небольшой полянки. Посреди полянки стояла избушка. Сначала я решила, что на курьих ножках - в лунном свете два пенька, глубоко ушедшие корнями в землю, именно так и выглядели.

Невдалеке от избушки сидел медвежонок. Толстый ошейник проблескивал через густой бурый мех, цепь тянулась к замшелому стволу мёртвой сосны.

- Привет, - тихо сказала я, присаживаясь на корточки. - Это ты плакал?

Медвежонок был совсем маленький, с грустной мордочкой и тёмными глазками-бусинками.

- А ты кто такая? - шмыгнув носом, он вытер сопли и постарался выглядеть настолько воинственно, насколько смог.

- Я Маша.

Почему то это имя произвело на медвежонка чрезвычайное впечатление. Он весь сжался, припал к земле и закрыл голову лапами.

И вновь начал сдавленно всхлипывать.

- Эй! - позвала я, подходя немного ближе. - Не бойся. Я тебя не обижу. - медвежонок заплакал в голос.

А со стороны избушки донеслись глухие удары. Будто там был заперт кто-то большой, тяжелый. Кто-то, кто не может выбраться...

- Мама... - заплакал медвежонок.

Из избушки раздался грозный рёв:

- Не тронь наше дитятко. Ты получишь, что хочешь.

- Я ничего от вас не хочу, - сказала я громко. - Просто скажите, что случилось и я постараюсь помочь.

- Мы тебе не верим, - это был другой голос. Более густой и глубокий. Слова различались еле-еле.

- Почему?

- Потому что ты - Маша.

Я пожала плечами.

- Ну и что? Мало ли Маш на свете...

Подобравшись к медвежонку, я осмотрела цепь, затем - здоровущий замок на ошейнике.

- Потерпи, маленький, сейчас я его сниму, - сказала я, и порывшись в кармашке жилета, достала отмычку. - Сейчас-сейчас... Ну вот и всё, - лязгнув, ошейник упал на землю. - Готово.

Я осторожно почесала медвежонку шею - в том месте, где ошейник натирал больше всего.

- Так ты не та Маша? - слёзы у ребёнка быстро просохли, карие глазки заблестели.

- Определённо не та, - сказала я убеждённо. - Я медвежат на цепь не сажаю. А там твои родители, да?

Только сейчас я разглядела, что дверь избушки подпёрта тяжелым бревном. Мне такое не оттащить...

- Это всё злые люди, - пожаловался медвежонок. - Я играл, а они подкараулили маму с папой, когда те были дома, и заперли. А потом и меня поймали.

- А где они сейчас?

В тёмном лесу, на крошечной полянке сделалось как-то неуютно.

- Они за спичками пошли. Сказали, что к утру вернутся и спалят избушку вместе с родителями, если те не выдадут тайну. А меня в цирк продадут...

- И когда у нас утро?

Медвежонок понюхал воздух.

- Скоро. Солнышко уже просыпается.

- Ладно. Значит, действовать будем быстро...

Была мысль позвать Гамаюн. Но даже на то, чтобы вдвоём своротить громадное бревно, потребуется куча времени и сил. Найти рычаги, соорудить противовес...

Я достала одну из маленьких гранат направленного действия. Осмотрела бревно и прикинула направление взрыва.

- Отойдите от двери, - крикнула я медведям. - Укройтесь где-нибудь, под столом или за печкой...

А сама дернула кольцо, схватила медвежонка на руки и побежала.

Взрыв застал нас на краю поляны. Воздушная волна мягко подняла в воздух и... бросила прямо на корягу. Дыхание вновь вышибло. Если я сегодня обойдусь лишь парочкой сломанных рёбер - это будет подарок.

Через полминуты, я наконец смогла дышать и села. И сразу, не успев еще толком открыть глаза, почувствовала прямо у шеи жаркое дыхание. В нём ощущалась мощь, угроза и обещание скорой расправы...

Ну вот, подумала я. - Приехали. Сейчас меня перекусят, как ивовую веточку.

- Ты не та Маша, - сказал густой рокочущий голос.

Дыхание от шеи убралось. Я с облегчением выдохнула.

- Мамочка! Папочка!

Когда я повернулась, медведи обнимались на полянке, перед входом в избушку.

Из кустов показалась ворона.

- Железное чудище! - заверещал медвежонок.

- Железное чудище, - вслед за ним грозно повторили родители. И загородили собой чадо.

- Стойте! Она своя! Это моя подруга!

- Кар-кар-кар, я безобидная маленькая птичка...

А вот с этим она переборщила.

- Смерть железному чудищу!

...В общем, когда все прояснилось, все подружились и перезнакомились, уже рассвело. Я скоренько рассказала медведям, кто мы такие и что ищем, а они поведали, что "Маша и медведи" - банда разбойников, которая держит в страхе всю округу.