Но Кейт не могла сказать ему ничего определенного. Оназнала, что к лету ее беременность будет бросаться в глаза, а кому нужен такойработник? Вряд ли ее возьмут даже секретарем в приемное отделение. Поэтому Кейтрешила, что, если с работой ничего не получится, она уедет на мыс Код и будетжить там, пока не родится ребенок. Сразу после Пасхи она хотела взятьакадемический отпуск, и тогда ей придется наверстывать только один триместр.Главное, чтобы осенью ее снова допустили к занятиям.

Ничего этого она, конечно, не сказала Энди, как ни хотелосьей поделиться хоть с кем-нибудь своими переживаниями. Кейт не хотела шокироватьего, к тому же ей было не все равно, что подумает о ней Энди, когда узнаетправду.

— Наверное, я снова обращусь в Красный Крест — можетбыть, они подыщут мне что-нибудь, — уклончиво ответила она и смущенноопустила глаза: ей тут же стало стыдно, что она обманула его.

К счастью, Энди ничего не заметил. Стараясь сделать ейприятное, он принялся уговаривать Кейт пойти с ним в кино, и в конце концов онасогласилась, лишь бы он отстал.

— Только давай не сегодня, ладно? Сегодня я что-тоневажно себя чувствую, — сказала она.

— Ну, с тобой каши не сваришь! — расстроилсяЭнди. — Я ведь приглашаю тебя просто как друг.

Но он видел, что Кейт действительно выглядит не совсемздоровой, хотя от ходьбы и свежего воздуха на ее бледных скулах появилосьслабое подобие румянца.

— Впрочем, ладно, — вздохнул он. — В другойраз — так в другой раз, если ты обещаешь. С гриппом шутить не приходится, посленего бывают всякие осложнения.

— Обещаю, — сказала Кейт, радуясь тому, что Эндиповерил ее уловке.

К этому моменту они, сделав по парку круг, вернулись к кафе,где Энди оставил свой велосипед. Вскочив в седло, он махнул ей рукой и, нажавна педали, покатил к выходу из парка. Его волосы развевались по ветру, темныеглаза улыбались, и Кейт подумала, что Энди, в сущности, очень славный.

Иногда — правда, достаточно редко — она задумывалась о том,какими могли бы быть их отношения, если бы Джо не существовал вовсе. Энди ейнравился, а когда он не пытался за ней ухаживать, Кейт было даже приятно иметьс ним дело. Однако представить, что она могла бы питать к нему такие жечувства, какие испытывала к Джо, Кейт не могла. При этом она была совершенноуверена, что когда-нибудь Энди станет кому-то отличным мужем. Несмотря наизлишнее увлечение женским полом, он был добрым, порядочным и ответственнымчеловеком, а как раз эти качества нравились в мужчинах большинству девушек.

С внезапным сожалением Кейт подумала, что Джо совсем непохож на Энди. Он чувствовал себя неловко среди людей, был до беспамятствавлюблен в свои самолеты и отнюдь не стремился к семейной жизни. То, что онавлюбилась в такого человека, как Джо, было удивительно и самой Кейт. И нетолько влюбилась, но и ждала от него ребенка, хотя сама всегда осуждаладобрачные связи. Волей-неволей приходилось признать, что в последнее времякруто изменилась не только ее жизнь, но и ее взгляды, ее мировоззрение. Но Кейтнисколько об этом не жалела. Ее наградой была сумасшедшая, непонятная любовь —и ребенок, который медленно подрастал в ее чреве…

В последующие недели состояние Кейт немного улучшилось.Утренняя рвота прекратилась, Кейт стала набирать вес, а главное, оначувствовала себя гораздо бодрее и уже не хотела постоянно спать. Ей удалось суспехом защитить несколько письменных работ, и Кейт почти поверила, что в концеконцов с учебой все обойдется. Кроме того, в один поистине прекрасный день онаполучила от Джо сразу три письма, что ее несказанно обрадовало, так как передэтим письма долго не приходили. Виновата в этом была, скорее всего, военнаяцензура, просматривавшая все письма, чтобы никто из военнослужащих нечаянно невыдал какой-нибудь тайны. Кейт приходилось видеть письма с фронта, на которыхживого места не было — они были сплошь исчерканы черной тушью или какой-тоспециальной краской, и только к письмам Джо это не относилось. Он никогда неписал ей ничего, что касалось боевых действий, а рассказывал в основном оприроде, о людях, с которыми встретился, и — изредка — о своих чувствах к ней.

В один из последних мартовских уик-эндов Кейт не поехаладомой, а отправилась с подругами в кино. В зале она неожиданно увидела Энди,который явился туда с высокой блондинкой, которая училась на одном курсе сКейт. Блондинку звали Мирабель; она перевелась в Рэдклифф из Уэллсли совсемнедавно, но успела прославиться потрясающей фигурой, длинными ногами и ослепительнойулыбкой. Поговаривали, что из Уэллсли ее выставили за связь сразу с двумяпреподавателями, поэтому, когда Мирабель отвернулась, чтобы надеть свойкардиган, Кейт состроила Энди смешную гримасу, а он в ответ показал ей язык.

После фильма Кейт и ее подруги сели на велосипеды иотправились в общежитие. Для передвижений по студенческому городку велосипедбыл очень удобен, и Кейт продолжала пользоваться им. Ей и в голову неприходило, как это опасно, а подсказать было некому.

Они уже подъезжали к своему корпусу, когда из-за угла вдругвывернулся какой-то парень на мотоцикле. С пронзительным воплем он врезался всамую гущу девушек и с такой силой ударил передним колесом велосипед Кейт, чтоона пролетела несколько футов по воздуху и только потом рухнула на мостовую,ударившись об асфальт бедром и виском.

Кейт сразу потеряла сознание и пришла в себя, только когдадругие девушки бросились ее поднимать. Перед глазами у нее все качалось иплыло, но Кейт «все-таки встала на ноги, опираясь на плечи подруг. Совсем рядомона увидела растяпу-мотоциклиста: неловко пригибаясь, он с трудом уворачивалсяот двух девушек, которые с криками ярости лупили его портфелями по голове.Парень был пьян, от каждого удара он шатался и чуть не падал.

Понемногу Кейт пришла в себя. Кроме головы и бедра, онасильно ушибла руку, но, насколько она могла судить, все кости были целы. Иединственное, о чем Кейт могла думать, пока подруги, бережно поддерживая подруки, вели ее в общежитие, это о ребенке. Она никому ничего не сказала, но,оказавшись у себя, сразу легла и попросила Алисию, свою соседку по комнате,принести ей из аптеки лед.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Диана — еедругая соседка. — Все-таки эти ваши северные джентльмены — совсем неджентльмены.

Она была родом из Луизианы и говорила с тягучим южнымакцентом, который Кейт всегда казался очень милым.

— Ты права, — ответила Кейт и улыбнулась, хотя иговорить, и даже улыбаться ей было очень тяжело.

Тем временем Алисия принесла лед, и Кейт приложила холодныекомпрессы к голове и бедру. Однако вовсе не эти ушибы беспокоили ее: вот уженесколько минут Кейт ощущала в животе что-то вроде колик. Она даже подумывала отом, чтобы обратиться в медпункт, но он находился на другом конце студенческогогородка, а Кейт не была уверена, что сумеет добраться туда без постороннейпомощи. К тому же она все еще не была готова доверить кому-нибудь свою тайну.«Пожалуй, — решила Кейт, — лучше всего будет остаться в постели. Бытьможет, ничего страшного не произошло, и завтра мне уже будет лучше».