Уткин попытался задержать подруг. Чтобы соблазнить их, он даже сделал попытку снять с себя халат. В корне неверное решение! Подруги начали двигаться еще быстрее. А он сам запутался в длинном поясе и едва не упал. Пока он сражался с халатом, подруги, с трудом сдерживая смех, вылетели на лестничную площадку. И помчались прочь от нелепого ухажера.

— Чем дольше я живу, тем хуже понимаю мужчин, — сквозь смех произнесла Кира. — Он в самом деле думал, что мы отдадимся ему, стоит ему распахнуть свой халат?

— Ага. Попадаем от восторга прямо в его объятия. Словно спелые груши.

В приподнятом настроении подруги решили не тянуть резину, а прямо сейчас позвонить по телефону, который им дал Уткин.

— Звони ты, — велела Леся, обнаружив, что ее трубка готова в любой момент отключиться, так как находящихся на счету денег оказалось до обидного мало.

И куда они вечно деваются? Вроде бы и не звонит никому. А когда начинает вспоминать, то оказывается, что она страшная болтушка.

Кира не стала спорить. И полезла в сумочку за трубкой. Сумочка у нее была замшевой, с висюльками и модными пряжками. Кроме того, в ней было около десятка отделений. Это вначале, еще при покупке в магазине, казалось Кире большим достоинством ее новой сумки. Так как Кира наивно полагала, что сумеет разместить все свое барахлишко по этим отделениям. Спору нет, распихать ей все удалось. Но вот найти потом требуемое, да еще срочно, да еще стоя в неудобной позе, — это уж фигушки.

Кира прямо вся вспотела, пока искала проклятую трубку. И не нашла бы ее, наверное, еще долго, не зазвони трубка, потому что Кира четко помнила, что положила хорошенькую, золотистую с узорчиком «Нокию» в среднее отделение, где той и полагалось быть. А нашлась шалунья в крайнем левом отделении, вместе с косметикой и парой презервативов, которые Кира таскала с собой на всякий случай. А случай тот все не наступал.

— Тебе звонят, — рискнула заметить Леся, когда мелодия звонка звучала уже неприлично долго.

— Слышу!

Как раз в этот момент Кира нащупала трубку. И с победным кличем поднесла ее к уху. Но оказалось, что радовалась она рано. Это звонил тот самый симпатичный следователь Еремей, который так внимательно и чутко отнесся к подругам, и к самой Кире в особенности. Но сейчас в его голосе не слышалось ни чуткости, ни приветливости.

— Нам необходимо встретиться! — сообщил он Кире, даже не удосужившись поздороваться.

По голосу чувствовалось, что приглашает он Киру отнюдь не на романтическое свидание. И девушка справедливо насторожилась.

— Зачем это?

— Затем, что я вас предупреждал! А вы с подружкой все равно все время лезете не в свое дело!

— И что мы такого сделали?

— Дело не в том, что вы сделали. А в том, что могут сделать с вами! Вы ведь уже в курсе того, что случилось с Апостолом?

Разговор приобретал опасное направление. Кира и сама это прекрасно понимала.

— А что с ним случилось?

Но этот, на первый взгляд, невинный вопрос привел Еремея в настоящее бешенство.

— Не ври мне! — взвыл он так, что Кира даже на расстоянии испуганно вздрогнула, а у Леси глаза стали с царский пятак. — Я читал протоколы осмотра тела. И видел ваши имена в списках свидетелей!

— Ну были мы там. И что дальше?

— Дальше?! — задохнулся от гнева Еремей. — А дальше вы с подружкой прямо сейчас поедете к себе домой и будете сидеть там!

— А если?..

— А если вы будете двигаться такими темпами, то в деле появится следующий труп. И этот труп, вполне возможно, будет принадлежать одной из вас. А убийцей стану я сам! Какого черта вас понесло в эту общину? В эту проклятую черную дыру? Вы хоть знаете, что у них там пропадают люди?

— Как это труп может кому-то принадлежать? — поинтересовалась Кира, изо всех сил стараясь сменить тему. — Он же труп!

Но Еремей не захотел ввязываться в эту интересную дискуссию. А просто шмякнул трубку.

— Сердится? — участливо поинтересовалась у подруги Леся.

— Я бы сказала, бесится. Вбил себе в голову, что нам может грозить опасность.

И Кира принялась набирать номер. Но все тот же номер публичного домишки, а отнюдь не номер следователя Еремея. На самом деле, звонок следователя только подстегнул Кирину уверенность в том, что они с Лесей продвигаются в верном направлении. И скорее всего, сами того не подозревая, уже напали на след преступника.

А иначе с какой стати следователю так злиться на них? Ясное дело, опасается, что они опередят его и загребут себе все его лавры. О том, что Еремей просто может беспокоиться за них и за нее в частности, Кира старалась не думать. Слишком много и часто она думала подобным образом в прошлом. И неизменно ошибалась.

То самое место, где Алена сделала свои первые шаги на панели, то есть столь необычное для воспитанной в глубоко религиозной семье девушки, находилось совсем даже и не в центре города. А напротив, на окраине, в огромном жилом массиве возле метро «Гражданский проспект». Там подруги и обнаружили этот небольшой массажный салон, который, как им с гордостью заявил охранник у входа, исправно функционировал вот уже почти десять лет. И, можно сказать, даже процветал.

С последним утверждением подруги могли бы, пожалуй, поспорить. Фасад здания, где располагался салон, выглядел изрядно грязным. В подъезде витали сомнительные запахи, но зато вдоль лестничных пролетов стояли ящички с землей и хилыми зелененькими побегами, которые должны были, по замыслу дизайнера, изображать джунгли. Но на самом деле ничего, кроме жалости к себе, не вызывали.

— Зато сам салон на месте! — произнесла оптимистично настроенная Леся. — На том самом месте.

— И вывеска та же самая! — хмыкнула Кира, глядя на неровные буквы, выведенные над телом дородной девахи с рязанскими тугими щеками, в венке из суповой лаврушки на голове и в белой тунике.

— «Каллиопа», — прочитала Леся эти буквы. — Вот и славно! Салон тот самый. Никуда не делся. Не разорился, не переехал. И есть надежда, что и сотрудники тут сохранились прежние.

— Три года — это большой срок для подобного рода заведений. Девушки тут меняются, словно поколения бабочек. Раз в сезон. А то и чаще.

— Надеюсь, мы найдем тут кого-нибудь, кто бы знал и помнил Алену.

Подруги вошли внутрь. И оказались лицом к лицу с упитанной тетечкой, которая критически осмотрела их. На ее груди красовалась табличка с тем же названием «Каллиопа», только сейчас оно было использовано без кавычек.

— Это и есть мое имя. И салон я в свою честь назвала, — сообщила подругам тетенька. — А вы кто такие будете?

И, не дожидаясь от подруг ответа, она ответила сама:

— На клиенток вы не похожи.