— Выживший, — шипение прокатился по пещере, заставляя все посторонние звуки умолкнуть. Кто бы не находился в том коридоре, куда стремился Феодор, они теперь знали о его присутствии, а и плевать! — еще и из платиновых, как?

— А вот так! Вы бросили, а люди подобрали. Не знаю, живы ли мои родители, но, если они здесь, я хочу их видеть и сейчас же!

***

— Он такой маленький, сморщенный и… до невозможности милый, — прикусила губу, Скилла.

— Хочешь его потрогать? — подмигнул девушке Каррель.

— Ну вот еще… — тихонько фыркнула она, — он только визжать прекратил, и уснул наконец-то. Как Снежа его терпит, понять не могу.

Сидя бок о бок на узенькой кровати, эльфы смотрели на спящего рядом с маленьким камином Пинворта. Смешно шевеля копытцами, будто куда-то бежал, он морщил свой пятачок, вызывая у всех на него смотрящих умиление и щемление в области сердца.

Только потянувшись рукавом платья к лицу, Скиллария осознала, что по щекам текут непрошенные слезы. Заметивший ее состояние Каррэль, крепко обнял девушку за плечи и прижал к своей груди. Она не сопротивлялась.

— Расскажи, что тебя беспокоит, — предложил он ей своим спокойным и мелодичным голосом, — люди говорят, что если выговориться, то все горести отступают на второй план.

Невесело хмыкнув, девушка вцепилась руками в его рубашку.

— Он мне младенца напоминает, а я так хотела…

— Иметь детей? — Скилла быстро кивнула, — а в чем проблема? Знай, ни одно твое слово не покинет этого домика, в этом я тебе клянусь.

Последовала небольшая пауза, после которой Скилла начала свой рассказ. Сначала неуверенно, а затем все больше и больше распаляясь.

— Я родилась и выросла в большом доме, принадлежавшем семейству Аддулей. Мои родители занимались мелкой торговлей. Они относились к знатному роду, но не были богаты. Однако при короле Рогнаре Смелом им жилось хорошо. Я была совсем малышкой, когда все изменилось. Король умер, а на его место пришел Гамар. Родители решили остаться в Сорь и попробовать приспособиться. Получалось у них с трудом. Темные эльфы перекрыли кислород отцу, и деньги у нас быстро закончились. Дом пришлось продать и поселиться в жалкой землянке на краю города. Мама слегла с простудой и угасла за 2 дня, а отец запил. Мы выживали только за счет моих рук. Я воровала, чтобы прокормить себя и отца, а когда достигла совершеннолетия, повстречала Рагинора. Обычный парень, из людей, дарил мне цветы, ухаживал, замуж выйти предложил. Я согласилась. Не любила его, если так посудить, но у него хотя бы кузница была, доход приносила, а я так устала. Мы прожили вместе год, и весь этот год я отчаянно пыталась забеременеть. Я всегда хотела детей, а на тот момент особенно. Ничего не выходило, и я обратилась к ведьме. Нашла одну через седьмые руки, хорошо они прячутся. Она сразу сказала, что дело это гиблое, не смогу я никогда от нелюбимого зачать. До Рагинора ее слова тоже дошли. Бросил меня не задумываясь. Пришлось возвращаться к отцу и воровскому ремеслу. Даже месяца не прошло, как в Кандуган угодила. А дальше… ты сам знаешь. Сразу для себя решила, что девка я красивая, прилипну к какому-нибудь мужику рукастому и будь что будет, — эльфийка громко всхлипнула, вытерев слезы руками, — ни Скай, ни Варлоки меня всерьез не воспринимали. Я раньше такой не была, Каррэль. Я клянусь! Решила просто, что если жизнь меня так бьет, то и я буду бить в ответ.

— Получается, мы все привыкли считать тебя заносчивой стервой, а ты все это время пряталась от нас в скорлупе, не давая заглянуть внутрь. Умно! — Скиллария издала веселый смешок, сквозь горькие слезы, но из объятий эльфа вырываться не стала.

— Если после всего услышанного ты не захочешь знаться с воровкой, я пойму, — прошептала она, не в силах поднять на Каррэля взгляд.

Эльф, приподняв за подбородок ее лицо, скривил губы в кривой усмешке.

— Дурочка, — Скилла даже опомниться не успела, как он прижался своими горячими губами к ее, будто от этого поцелуя зависела его жизнь.

В последние годы, живя в арендуемой убогой однушке, я часто лежала по ночам в постели и представляла, что я в собственном доме, у меня есть дети, за которыми, в качестве няни присматривает бабуля, и любящий муж, который вышел на пару минут, но скоро вернется, ляжет рядом со мной и прижмет к себе поближе.

С ним я познаю чувство безопасности, с ним вся семья будет, как за каменной стеной. Он будет моей надеждой и опорой, а я его самой любимой женщиной.

Я понимала, что это всего лишь мечты, но они помогали мне вставать по утрам, помогали не опускать руки и строить планы на будущее.

Сейчас, лежа на самой узкой кровати на свете, практически верхом на Скае, я вдруг поняла, что хотя бы часть из тех мечтаний воплотилась в жизнь.

Нет, мы не были мужем и женой, но почему-то, рядом с этим мужчиной, я чувствовала себя свободной и даже счастливой. Забылись все неприятности, забылась предстоящая война с Черным королем, забылась уготованная мне участь сосуда, забылась убогая однушка на земле, где больше не жила моя бабуля.

Все на свете забылось, оставляя только ощущение его твердого тела подо мной, и присущий оборотнику запах мощного, дикого зверя.

С того момента, как мы оказались в домике, Скай не сказал ни слова. Развел костер, дождался, когда эльфы принесут поднос с большими кусками жаренной на костре оленины и кувшин с неизвестным мне напитком, отдаленно напоминавшем бабушкину настойку на вишне, а стоило нам закончить с едой, взял меня за руку, лег на кровать и, притянув ближе, прижал к своей груди.

Я даже не думала сопротивляться. Все ощущалось таким правильным, таким естественным, таким… нужным.

— Расскажи мне о себе, о своей жизни в том… другом мире, — раздался в тишине его хриплый бас.

Вопрос не был для меня неожиданностью. Я знала, что рано или поздно кто-то из ребят обязательно полюбопытсвует об этом, не знала только, что первым будет ОН.

— Да нечего толком рассказывать. До попадания в это королевства у меня была очень скучная, однообразная жизнь… — я поведала Скаю о рано ушедших родителях, о воспитавшей меня бабуле, что ушла из жизни за пару дней до того, как я перенеслась в Сорь, об учебе, которой я отдавала все свое свободное время, и о работе, на которую даже выйти толком не успела, как меня призвал в качестве сосуда для вынашивания своих будущих потомков Гамар.

Я говорила и говорила, а оборотник слушал и молчал, давая мне выговорится, чтобы в самом конце обрушить на мою голову резонный вопрос.

— Если тебя в твоем мире никто не ждет, зачем тебе возвращаться? — не зная, что ответить, я задумалась.

— А зачем мне оставаться? Здесь у меня нет даже крыши над головой, и я очень сомневаюсь, что найду в местных объявлениях о работе открытую вакансию бухгалтера. Вот закончатся наши приключения, и Милана попросит свою бабушку вернуть меня обратно.