— Если не будет ко мне грязно приставать, то не смущает.

— Ну что ты за хрень-то несешь? — я аж подскочила. — Какого черта?

— Извини, — Слава явно смутился. — Правда не то ляпнул. Просто как-то не доводилось общаться с геями.

— Ладно, проехали. Кстати, а почему ты сказал, что с дедом меня знакомить норм, а с родителями пока не стал бы? У вас напряг в отношениях?

Это было немного в отместку, но я не удержалась.

— Ну… — Слава закусил губу, причем не нижнюю, а верхнюю, став похожим на монстра из мультиков. — Не сказать прямо, что напряг, но они очень хотят, чтобы я женился и наделал им внуков. Вот только, в их понимании, ни одна девушка априори мне не подходит. Отец еще худо-бедно, зато мать — классическая такая свекровь. Когда жили с Яной, они имели меня церебрально, что мы не расписаны и что она вся неправильная, а когда разошлись, понеслось, что неправильный я.

— Страшно даже подумать, что бы они сказали обо мне.

Слава то ли не расслышал, то ли не захотел отвечать, и настроение у меня чуть пригасло. Совсем немного, самую капельку, но все же…

Я проснулась рано. Наверно, было не больше шести — шторы обвело серой каймой. Слава тихо посапывал, уткнувшись носом в подушку. В мягком полумраке его лицо показалось таким трогательно беззащитным.

Глядя на него, я вдруг подумала, что еще ни разу не видела его спящим. Серьезно! Сколько мы ночей провели вместе, кроме той самой первой, летом? Посчитала и не поверила. Вышло, что всего семь. Он пришел ко мне в пятницу вечером, а сегодня — понедельник. Не может быть! Неужели?

Я всегда засыпала первая, а просыпалась, когда Слава уже плескался в душе или возился на кухне. И вот теперь первый раз лежала рядом и смотрела на него. И вдруг пришло в голову, что, наверно, не так важно, с кем ты засыпаешь, как то, с кем просыпаешься под одним одеялом. И что при этом испытываешь.

С Паоло это было что-то такое повседневно-рутинное. Неважно, вставали мы сразу, занимались любовью или просто валялись в постели до обеда. Возможно, сначала и казалось чем-то особенным, но в памяти не отложилось. А с Мишкой во время отпуска и вовсе никаких положительных эмоций не вызывало. Как будто, открывая глаза, рассчитывала увидеть рядом кого-то другого.

А может, и правда мое подсознание хотело увидеть другого? Вот этого самого, который сейчас сопит в подушку? И злилось. На ни в чем не повинного Мишку. И на себя-меня, дуру плюшевую.

Так захотелось вдруг провести рукой по волосам, по щеке, прижаться покрепче. Или лучше полежать вот так, посмотреть на него? Вряд ли это будет выпадать часто.

Вчера вечером мы сразу поехали к Славе, не заезжая ко мне. Ужинать не стали. Он сказал, что набит под завязку, мне тоже не хотелось. Ну то есть хотелось, конечно, но в обычном фоновом режиме, тем голодом, который от головы, а не от желудка. Поэтому решила обойтись кефиром на ночь.

— Планы есть? — спросил Слава, переодевшись в домашнее.

Чтобы Слава — и без планов? Просто мистер Трелло*.

— А у тебя точно в мае день рождения? Не в январе?

— В мае. А что? — удивился он.

— Ты какой-то прям Козерог. Планы, таблицы, списки. Нет у меня планов. Разве что в интернете подвиснуть на полчасика. Проверить, все ли живы. И заявки рабочие.

— Кстати, насчет списков…

Слава вытащил из принтера пару листов бумаги и сел за письменный стол.

Вот же блин, напомнила!

— Знаешь, я лучше тогда в ванне полежу. Не буду мешать. У тебя найдется пакетик с застежкой? Под телефон?

Пакет нашелся. Я налила воды, пены у Славы не было, пришлось обойтись гелем для душа. Залезла по самые ноздри и зашла в интернет. Думать о том, что кое-кто сидит и методично фиксирует мои недостатки, было не слишком приятно. Пусть даже в терапевтических целях. Хотя и от сети я в последнее время хороших новостей тоже не ждала.

Предчувствия не обманули. У Риккардо все-таки оказался ковид. Он написал, что форма легкая, оставили дома. Еще пришло сообщение от Фабиано о том, что один из наших институтских преподавателей в реанимации, прогноз неблагоприятный.

«А мы с Пьетро без конца ругаемся, — писал он. — Изоляция — это очень тяжело».

В общем, из ванной я вышла через час, позаимствовав у хозяина махровый халат и намотав на голову полотенце. В не самом лучшем настроении.

Слава лежал на диване и смотрел очередной экшен.

— На столе, — сказал он, не отрываясь от экрана.

Божечки, а можно я не буду это читать?

Да ладно, буду, конечно.

Присев в кресло, быстро пробежала два густо исписанных листа.

Что? Это правда обо мне? Я такая офигенная?

От некоторых пунктов загорелись уши. И не только уши.

— Слав… спасибо. А недостатки где? Или тебе прямо вот все-все во мне нравится?

— Нет, не все.

— А чего тогда не написал?

— Не хочу, — ответил он коротко. Так, что вопросов больше не осталось.

Я пристроилась рядом с ним, и его рука тут же пробралась под халат, рассеянно рисуя смайлики под ягодицами.

Знаешь, дорогой, я предпочла бы совсем другой экшен, не тот, что в телевизоре. Особенно после такого красочного описания моих… э-э-э… интимных достоинств. Но если тебе приперло смотреть эту фигню, я подожду. Так и быть.

— Привет! — Слава приоткрыл глаза и тут же закрыл обратно. — Чего не спишь?

— Не знаю. Проснулась. Привет.

— Тогда ползи сюда.

Как же это здорово — едва проснувшись, обняться вот так, всем телом, без всяких там дурацких пижам и трусов. И почувствовать то, от чего крышу сносит безоговорочно. Даже если это всего лишь банальная физиологическая особенность мужского организма. Собственно, что мешает ее употребить по прямому назначению? А если б еще и без резинки… Черт, я уже забыла, как это бывает. Баба-кролик, твою мать!

«Видишь вот это? — постучала пальцем в экран монитора гинеколог Алена, когда последний раз делала мне узи. — Роскошный фолликул, полностью созревший. На шестой день цикла. Если яйцеклетка выйдет, месячные начнутся раньше. Если нет — как обычно или с задержкой. У тебя все так сбито, что гормонотерапией не поправить. Одну фазу подтянем, другая провиснет. Возможно, после беременности и родов все стабилизируется. Но тут тоже сложно. С одной стороны, сейчас ты можешь забеременеть в любой момент, а с другой — можешь и вообще не забеременеть. Но если пока не собираешься, никакого опасного секса, поняла?»

Короче, Марина, опасно-приятный будет, только если вздумаешь размножаться. Так что пока забудь. Безопасный тоже неплохо. Особенно если…

— Да… так…