Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Или могла?
Услужливая память без промедления распростерла перед ним картинки минувших дней. Разговор Кирайи о Нарами и о спасении расы драконов, ее слезы и сострадание…
Какой же он кретин! Сам во всем виноват! Надо было все ей объяснить и заверить, что он попытается во что бы то ни стало спасти ее мать. Но вместо этого он пресек все разговоры на эту тему, и не потому, что ему было плевать… Просто не было полной уверенности, что все получится, и он не хотел напрасно ее обнадеживать. Но Кирайя не из тех, кто спокойно смирится с обстоятельствами и, конечно, решила попытаться сама сделать хоть что-то, лишь бы не стоять в стороне бесчувственным наблюдателем. А теперь события принимали совсем другой поворот, и в этом, как ни крути, была и его вина.
– Где? Она? – чеканя слова, спросил он у Лоя.
– Не знаю, хозяин, – откликнулся тень. – Но Нарами уверена…
– Найди ее! – рык рвался из груди неосознанно. – И верни в Верхний мир!
– Простите, хозяин. Даже если я найду ее, то сил моих все равно не хватит на то, чтобы вернуть их обеих.
Сиери выругался. Выбор, несомненно, был очевиден. Он ни минуты не стал бы сомневаться, чья жизнь важнее, но вот незадача: Кирайя никогда не простит его, если узнает, какой ценой Лой вернул ее из Нижнего мира.
– Действуй по намеченному плану и поторапливайся, – сквозь зубы процедил советник. – Потом вернешься за Кирайей.
– Хозяин? – ошеломленно прошептал Лой, прекрасно понимая, что случится, когда Сила времени закончится, и часы перестанут работать.
– Исполняй, – холодно приказал Сиери и взглянул вверх.
Небеса медленно гасли, а стрелки на часах крутились как безумные. Осталось совсем немного. Лишь бы успеть…
***
Холодный ветер яростно дул прямо в лицо, завывая на острых гранях скалы. Мы стояли на самом краю, а там, за барьером, бесновалась Тьма. Глухие удары разносились далеко вокруг, по невидимой защите ползли крупные трещины. Нет, их нельзя было различить простым зрением, но вот магическим – запросто. И от того, что я видела, мороз бежал по коже, а сердце замедляло стук. Потому что Тьма сочилась из образовавшихся щелей темными отростками и расползалась в разные стороны, отравляя все, с чем только соприкасалась.
Я украдкой взглянула на инквизитора. Холоден и спокоен, словно сейчас не решалась судьба всей его расы, но это было далеко не так. Больше всего Рэджин хотел спасти свой мир, и я даже боялась представить, какие эмоции его обуревают в данную минуту. Оставалось только надеяться, что вместе мы справимся, и нам удастся остановить надвигающуюся катастрофу.
Я мысленно хмыкнула. Странно, правда? Совсем недавно я ненавидела его и презирала, а теперь мы стоим плечом к плечу, причем я здесь по собственной воле.
– Еще не жалеешь? – привлек меня тихий голос инквизитора. Да, Рэджин разительно изменился. Больше не было той надменности и властности, от которых я часто скрипела зубами и кляла его на все известные лады. А может, он и не был никогда таким, а все это время носил маску и искусно играл свою роль? Кто знает? Спрашивать я не буду, да он все равно не ответит.
– Есть еще возможность вернуться. Только скажи.
Я отрицательно покачала головой. Не могу я вернуться, как бы на самом деле ни хотелось. Потому что от моего мужества сейчас зависят чужие жизни, да и, в конце концов, жизнь Нарами тоже. Как я смогу жить дальше, если постоянно буду корить себя за малодушие? Я даже представлять себе не хочу, какими будут муки совести. Поэтому я не отступлю, хоть и понимаю, что Рэджин просто не хочет подвергать меня опасности. Потому что…
Сейчас я не хотела думать о подлинных чувствах инквизитора, потому что тогда совсем станет невыносимо на душе, да и изменить уже ничего не получится. Я нашла своего истинного, и теперь для меня уже не существовало других мужчин. Такова связь истинной пары, и ничто не способно ее разрушить.
– Осталось недолго, – наблюдая, как быстро расползаются трещины, констатировал инквизитор. – Будь готова.
Я сосредоточилась, пытаясь призвать свою силу, но почему-то не получалось. Она словно затаилась где-то там внутри, не желая отзываться. И что теперь делать? Рэджин же рассчитывает на мою помощь, а я…
Я осталась абсолютно беззащитной, и теперь не знаю, что делать. Ведь, по сути, она и пробудилась во мне после сильного эмоционального всплеска, а развить свои способности я так и не успела, впрочем, контролировать тоже. События калейдоскопом сменялись одно за другим, я не успевала даже выдохнуть спокойно, что уж говорить о занятиях магией.
Раздался непостижимый грохот, и все вокруг как-то разом померкло. Барьер, сдерживающий веками Тьму, взорвался изнутри, словно кто-то ударил по нему могучим тараном. Но мало этого, сквозь сгустившийся полумрак хлынула непроглядная чернота и устремилась во всех направлениях. Я снова попыталась призвать свою силу, но приближающийся черный поток, казалось, давил, словно ринувшаяся через плотину вода паводка. Практически то же самое я почувствовала, когда впервые встретилась с королевским советником. Разница лишь в том, что его аура не стремилась меня убить, да и на порядок была слабее. Сейчас, стоя на обрыве рядом с Рэджином, я отчетливо это понимала.
Резко стих ветер, бушевавший мгновение назад. Казалось, весь мир застыл в гнетущем ожидании, стоило рухнуть темнице давно томившейся в заточении страшной силы. Грохот все нарастал, а я не знала, что делать. Сила не откликалась…
Паника волной прокатилась по сознанию, сжимая в ледяные тиски сердце.
Рэджин схватил меня за руку, наши пальцы переплелись. И только теперь я ощутила, как отреагировала на его касание моя сила. Что он там говорил? Кажется, печать на моей груди предназначена не столько для контроля, сколько связать нашу силу воедино и, судя по всему, так и было.
И действительно, каким-то непостижимым образом абсолютно противоположные начала стали единым целым, силой, которая потом и вовсе вырвалась наружу, вытянулась на сотни шагов и устремилась острыми языками навстречу Тьме. Эти языки превращались в толстые канаты, сплетались, пересекались, преграждая путь черной волне, одновременно опутывая и стягивая ее все туже и туже.
Я взглянула на Рэджина. Инквизитор знал, что делать, и сейчас именно он плел эту самую сдавливающую сеть так искусно, будто
