– Нет, пожалуйста, достаточно.

Он отодвинулся от меня, но на этот раз чувства его не былизадеты. Выражение его лица было почти – не совсем, но почти, –торжествующим.

– Выражение твоего лица прямо сейчас – оно одно дляменя дорогого стоит.

Я попыталась перевести бурное дыхание и подумать.

– Рада слышать, но есть еще одна вещь, которую я должнапроверить, чтобы уже не сомневаться.

Он посмотрел на меня.

– Расстегни, пожалуйста, ремень.

Два раза его просить не пришлось. Ремень он расстегнул, ноштаны оставил застегнутыми. Мне понравилось, что он сделал ровно то, что япопросила, – не больше и не меньше.

Я расстегнула на нем штаны, обнажив исподнее. Выпуклость вних была прямой и твердой и выглядела очень... по-человечески. Но после того,что я видела, мне нужно было знать точно. Осторожно опустив белье ниже этойвыпуклости, я впервые увидела наготу Шолто.

Он был именно так прям и безупречен, как обещало еголицо, – подобен алебастровой резной скульптуре. Я обхватила его ладонью, иШолто вскрикнул.

Я не заводила его, я хотела кое-что посмотреть. У Бхатарабыл шип внутри пениса длиной почти с мою ладонь. Такого не переживет ни одначеловеческая женщина. Только слуа королевской крови обладали таким хребтом, иэто означало, что они – фертильные самцы: без этой кости у самок не наступалаовуляция в момент секса.

Шолто глядел на меня полными огня глазами.

– Способность мужчины себя контролировать небесконечна.

– Вот почему я пока что в штанах. – Он в моихруках был как толстый мускулистый бархат, но никаких мерзких сюрпризов в нем небыло. – Твой отец не был королевской крови?

– Ты ищешь хребет, – сказал он хрипло и тихо.

– Да.

– Мой отец не был королевским трутнем.

Эти рассудочные слова он произнес голосом, который с каждымприкосновением звучал все менее и менее рассудочно.

– Как же ты тогда стал царем? – спросила яспокойным голосом.

Возбуждение у меня прошло, как только щупальца пересталименя касаться. Оно прошло, потому что меня не заводил его внешний вид. Простименя Господь и Госпожа, но я эти излишества воспринимала как уродство.

– Царь слуа – не наследственный титул. Его надозаработать.

– Заработать, – повторила я. – Как?

Он мотнул головой:

– Мне сейчас трудно думать.

– Интересно, с чего бы это.

Я сказала это, будто поддразнивала, хотя мне и не хотелось.Мне хотелось бы, чтобы хотелось. Я могла бы воспринять его понемногу. Можетбыть, если бы щупальцев было одно-два, а не больше десятка. Мысль прижаться к немуобнаженным телом заставила меня передернуться.

Шолто ошибочно истолковал мою реакцию, и одно из мышечныхщупальцев погладило меня по волосам – как сделал бы это рукой другой мужчина. Язакрыла глаза, подняла лицо навстречу ласке и попыталась насладиться ею, но несмогла. Может быть, смогла бы на одну ночь, но ночь за ночью? Нет, не смогу.

Я опустила лицо, и щупальце убралось. Я держала в руках его,твердый и прекрасный, как ни у одного мужчины, с которым мне довелось быть, ивот из-за того, что выше, я не могу доставить себе желанное удовольствие.

Шолто смотрел на меня с ожиданием, будто я уже сказала"да". Самым логичным было бы встать, поцеловать его и откланяться, ноесли я его поцелую, масса щупальцев обернется вокруг меня, и Шолто узнает моиистинные чувства. Я не хотела, чтобы он увидел, как я шарахнусь в ужасе.Наверное, мне хотелось, чтобы его последнее касание сидхейской плоти оставилоприятное воспоминание, а не унизительное. А если я не могу выдержать его телосверху – что ж, остается то, что снизу.

Я слезла с кровати, встала перед ним на колени. Это движениезаставило его сделать шаг от кровати, а мое лицо оказалось на уровне твердогошелковистого выступа. Он хотел что-то сказать, но я оборвала его слова, взявего в рот. Руки я завела ему назад, ухватив ладонями ягодицы, погрузив ногти вкожу.

Он вскрикнул, тело его чуть подалось вперед, навстречу моемурту. Обычно я люблю смотреть вдоль тела мужчины, чтобы видеть реакцию, но несейчас. Сейчас мне не хотелось видеть. Я ела его, всасывала, работала языком,ртом, губами и чуть-чуть – зубами.

Он задышал тяжело и часто, и это дыхание сказало мне, чтомне скоро придется либо перестать, либо нарушить табу королевы. И сила тожевернулась, как сплошной гул энергии возле моего тела, и там, где я касалась его,сила билась, во рту он будто вибрировал, и я вдруг почувствовала, как это былобы, если бы эта теплая мощная штука очутилась у меня между ног. Ощущение былотакое сильное, что мне пришлось отстраниться. Я открыла глаза и увидела, чтоего кожа побелела, стала почти прозрачной от силы.

Я медленно подняла глаза – каждый дюйм его тела переливалсясиянием. Концы малых щупальцев горели красными углями, а те, что повыше,переливались жилками мрамора, будто цветные молнии гуляли под кожей. Играприглушенного красного, чуть приправленного фиолетовым, золотые полосы, каккруги в его глазах, пульсировали на фоне белейшего света кожи, и это былокрасиво.

Я смотрела на него снизу вверх и видела теперь его красоту.Он был таким, каким должен был быть, – созданием, вырезанным из света,заполненный игрой цвета и магии. Сила поднималась от него, лаская кожу,заставляя трепетать мое тело, обнимала меня невидимым живым одеялом шелка. Яхотела шагнуть в нее, ощутить, как она обертывает меня.

– Распусти волосы.

Голос мой прозвучал незнакомо, будто говорил кто-то другой.

Шолто расстегнул держащую волосы петлю и встряхнул ими,распуская по телу. Они упали ниже колен и засверкали свежим снегом. Я схватилаих двумя горстями и осторожно потянула. Очень давно не было такого, чтобыволосы каскадом упали на меня – будто я держала живой тяжелый атлас. Я стянулавниз лифчик, и груди вышли на волю, а я потерлась ими о волосы. От одного этогоприкосновения меня бросило в дрожь – на этот раз от страсти.

Я посмотрела на него, не поднимаясь с колен.

– Как ты думаешь, сможем ли мы удержаться, если тыэтими прекрасными волосами погладишь мое обнаженное тело?

Все цвета его глаз горели, кольца будто вихрились, как вглазу урагана. Жар в его лице сменился смехом.

– Мне солгать и сказать "да"?

Я подняла руку, ставшую почти прозрачной от сияния, чтобыпогладить его тело.

– Да, солги мне, если это позволит нам не прекращать.

– Опасные речи, – сказал он тихо.

– Опасные времена. – И я лизнула его, заставив еготело среагировать от ног до плеч, голову запрокинуться, а дыхание – статьчастым и резким.