смогут даже мелкие кражи!.. Хотя, вон в Милане рванули бомбу на стадионе, две команды унесло и семнадцать тысяч болельщиков! Вот тот бы теракт успеть предупредить…

Фальстаф пробормотал:

– Ну, не будем прикидываться, здесь чужих нет. Кому жаль бесполезников?.. А там не просто бесполезники, а отъявленные, вредные и вредящие!

Саруман сказал с некоторым осуждением в голосе:

– Ты совсем уж озверел. Бесполезники не знают, что они бесполезники. Их убедили, что они нужные обществу люди и что всякий человек звучит гордо. Мы-то знаем, что далеко не всякий, но в угоду демократии какую только хрень не спорешь!

Фальстаф сдвинул плечами.

– А кто этим футболистам да и болельщикам помешал остаться дома и сесть за учебники?.. Или спешно изучить язык Паскаля-Гриндеса? Это будущее программирования, а специалистов днем с огнем! Но нет же, будут тупо орать с трибун гладиаторам.

Я помахал на экране рукой, стараясь обратить на себя внимание.

– Оправдываетесь, что ли? Мы делаем то, чего от нас требуют эволюция… и выживание рода человеческого.

Саруман сказал с неудовольствием:

– Все-таки на стадионе в основном молодежь. Это же рабочие руки, которых так не хватает на великих стройках меритократии! Лучше уж пенсионеров.

Фальстаф сказал возмущенно:

– Пенсионеров не тронь, отдых заработали. Пусть и не все. А этим кто мешал учиться, работать? Не-е-ет, все только из-под палки. И по минимуму. По своей воле только жрут и гадят. Ну и хрен с ними. На великие стройки их дрыном не загонишь. Все хотят быть коучами да инфлюенсерами!

– Как они, – согласился я, – так и к ним. Но Квакина стоило бы спасти любой ценой. Такая голова, трех таких стадионов стоит! С полными трибунами.

– А то и четырех, – поддакнул Саруман, и непонятно, то ли острит, то ли всерьез. – Но мощности мало. Даже если попытаемся просчитать такие возможности на «Алкоме», сразу заметят.

– Вот так и горит демократия синим пламенем, – заметил я с иронией.

Фальстаф возразил запальчиво:

– Где ты видел демократию и равенство?.. Одни за рулем люксовых авто, у других нет права водить машину!.. Одни по улицам с пистолетом в кобуре, а мне или тебе ни-з-зя! Вот и в будущее одних возьмем, других нет, хотя вещаем, оно для всех-всех, даже убогих духом! С тонущих кораблей одних в первую очередь, других во вторую, а остальных в последнюю!

Саруман кивнул, уточнил саркастическим тоном:

– Переходим к следующему этапу. Последних вообще не спасаем, так?

Фальстаф возразил:

– Мы и сейчас не спасаем, если, скажем, в санитарном вертолете места нет! Давай без лицемерия, мы не на митинге. Работающий человек всегда ценнее хронического бездельника, а научный работник – простого землекопа или шоураннера. А будущее не резиновое, все не поместятся!

Я промолчал. В будущем, конечно, поместятся все и даже больше, но надо ли? Если каждому будет доступно то, что сейчас мне, мир рухнет.

Саруман как подслушал мои мысли, поднял взгляд на экран.

– А ты че молчишь?

– Да все ясно, – ответил я с неохотой, – хотя никто не хочет такое вслух, кем только не обзовут в как бы благородном негодовании и любви к человечеству.

Фальстаф вздохнул с облегчением.

– Ну вот, значит, назрело, если вот так в один голос…

Саруман всмотрелся в мое лицо, хотя что по аватаре поймешь, спросил с озабоченностью:

– Ты как вообще?

– Норм, – ответил я, – только устал сильно. Постараюсь заснуть на полчасика.

– Давай, – сказал он, – сон лучшее лекарство. Как говорят в народе.

Я отключился, со странным чувством, не чувствую особенной потери, что вот ушел из мира, который называем реальным. Цифровой тоже реальный.

И будет все реальнее.

Глава 11

Программа по распознаванию возможных преступлений работает все четче, к тому же занимаюсь отладкой и вношу поправки. Правда, пришлось объединить суперкомпьютеры страны в единую сеть. Хорошо, об этом никто не знает, теперь с финансами могу заранее увидеть начало махинаций, это девяносто девять процентов вероятности, в грабежах свыше девяноста. Лишь бытовые драки и поножовщину компы просчитывают процентов на пятьдесят, но и такое большой успех для спонтанных случаев.

Сегодня в полночь намечено ограбление весьма богатой квартиры в старой части города, банальное и ничем ни примечательное. Я скользнул взглядом по строчкам кода, но что-то зацепило, всмотрелся.

Вообще-то не понимаю наше сверхгуманное отношение к преступлениям. Ну, для первого раза некоторое снисхождение, но для побывавших в зоне и снова вставших на путь грабежа зачем? У этой команды двенадцать ходок на троих! У главаря пять, у помощника три, а третий сидел четырежды! Рецидивисты, клейма негде ставить, но и после этого грабежа, если попадутся, получат небольшие сроки, ведь никого же не убили!

Ну да, не убили пока что. Может, убьют, когда-то это же случается.

Я прибыл на место, дождался автомобиля, двоих пристрелил, как только вышли из машины, третьему пустил пулю в голову через лобовое стекло.

Конечно, можно сказать, что наказание слишком уж, нужно арестовать, долго разбираться в их проблеме со следственными органами и группой психологов, что же заставило свернуть с праведного пути, но, блин, другие же работают и учатся, а кто этим помешал работать на заводе? Рабочих рук везде недостает.

Да и многовато их стало, мелькнула мысль. Раньше хоть нужны были эти двуногие с лопатами, а сейчас один экскаватор заменяет десять тысяч человек.

Когда я учился в школе, население планеты было два миллиарда человек, сейчас счет на девятый, а зачем нам столько? Жаль, что я не эпидемия, вот бы почистил страны и континенты. Забирал бы только тех, кто слаб на интеллект. Надо подсказать идею, пусть создадут ковид-130 и как бы случайно выпустят на волю, а тот пойдет чистить популяцию от дураков.

Еще один вышел грабить ювелирный магазин, захватив с собой набор отмычек и примитивную фомку, это в наш век электроники и видеокамер!

Двенадцать арестов, шесть ходок, все по нарастающей. Начинал с грабежа ларьков, торгующих сигаретами, а сейчас вот замахнулся на ювелирный, где точно попадется, тупой дурак. А дальше над ним будут работать дюжина людей, если не больше: полиция, следователи, тюремная охрана, повара…

Он выпучил глаза, увидел перед собой пистолет.

– Не надо!

– Надо, – ответил я со вздохом.

Отдача сильно дернула руку, в кино совсем не так, но я ощутил, что кроме отдачи никаких других чувств, хотя сейчас должны мучить муки совести, я обязан спрашивать себя патетически, тварь ли я дрожащая или право имею, а если имею, то кто мне его дал, нельзя же самому в зарегламентированном обществе…

Конечно, имею. Человечество должно двигаться вперед,