— Поэтому они и проиграли, — сделал я вывод и сразу успокоил: — Не беспокойтесь, бремя будет не тяжелым. Мои подданные никогда не голодают.

— Мы тебе верим, но уже заплатили дань нюу сави. Майя называют их миштеками (люди из страны облаков). Платить двоим нам не под силу, — сообщил он.

— Скоро миштеки будут платить дань мне, — пообещал я.

Послы переглянулись молча, после чего носатый озвучил их общее решение:

— Если всё будет, как ты говоришь, мы согласны.

Я пригласил их отужинать вместе, чтобы общей трапезой скрепить наш договор. В первой половине дня я сходил с лучниками на охоту. Мы набили игуан на всех переселенцев, принесли двумя ходками. Мясо как раза закончили запекать.

Уаве, как и остальные индейцы, ели, сидя на земле, поэтому им постелили шкуры вокруг большого деревянного блюда с печеным мясом. Я сел на чурку, поставленную на попа возле другой, повыше, которая служила столом. Ел руками, чтобы совсем уж их не шокировать, хотя куда дальше⁈ Каждому подали по глиняной чашке с напитком какао. Судя по шевелению носов, уаве поняли, что это за напиток, но не рисковали отхлебнуть. Видимо, даже знатным людям он был не положен по рангу, только жрецам.

Я отхлебнул из своей чашки, после чего произнес строго:

— Пейте до дна, если уважаете меня.

Продемонстрировать неуважение никто не рискнул. Было забавно наблюдать, как меняется выражение их лиц по мере того, как распробовали вкус напитка. После все замерли, ожидая, что, как заверяли, наверное, жрецы, внутренняя энергия, заключенная в бобах какао, разорвет их на части. Я улыбнулся и жестом приказал Гуаму, который нас обслуживал, чтобы еще раз наполнил чашки.

— Ничего с вами не случится, потому что вас угощает Кукулькан, — сдерживая смех, успокоил я.

Послы изобразили ответные улыбки, но еще какое-то время ждали подляны.

Чтобы отвлечь их от грустных мыслей, начал расспрашивать о миштеках. Это племя, точнее, союз племен, разговаривавших на языке, немного похожем на уаве, проживало на склонах гор и занималось, кроме земледелия, добычей руд металлов и их обработкой. Все бронзовые наконечники копий и пара кинжалов, которыми были вооружены уаве, убитые нами во время сражения, были ранее захвачены у миштеков. Продажа металлического оружия другим племенам была запрещена, только украшения, золотые, серебряные, бронзовые или разные варианты сплавов, обменивали на рыбу, соль и другие нужные товары, которые не производили совсем или в недостаточном количестве. Так что миштеки были обречены стать моими подданными.

47

До начала сезона дождей я занимался обучением и сплачиванием своей армии, которая увеличилась на триста пятьдесят человек. Я взял на службу воинов из всех четырех поселений. Людей, привыкших рисковать жизнью, убивать, нельзя оставлять без дела, иначе могут преподнести неприятный сюрприз. К ним добавил молодых крепких новобранцев, для которых это была большая честь. В племени уаве социальные лифты работают хуже, чем у тольтеков, не говоря уже о майя. Сын обязан наследовать профессию отца. Только у детей знати возможны небольшие подвижки вверх-вниз, причем второе чаще, потому что должностей на всех не хватает. Учить уаве было легче. Куч чимал они считали трусостью, после гибели командира не разбегались, и не затачивались на захват пленных для принесения в жертву. То есть, если попадался кто-то, по каким-то причинам не годный в рабы, могли посвятить богам, после чего сварить и сожрать всем поселением, но могли обойтись и собаками, индюками или рыбами. Поэтому и к отмене человеческих жертвоприношений отнеслись намного спокойнее, чем тольтеки и майя.

Поход на миштеков я намечал на конец сезона дождей, когда будет собран урожай. Воинов надо кормить и желательно продуктами, захваченными у врага. Незначительное, казалось бы, событие, внесло свои коррективы.

Я обложил налогом чужие купеческие караваны, проходившие через теперь уже мои владения куда-то на юг, в сторону будущей Гватемалы. Те, что направлялись на Юкатан и Мексиканское нагорье, следовали по другим маршрутам, западнее и севернее. Платили по бобу какао с каждого носильщика. Поскольку плата была мизерная и караванов единицы, действие было, скорее, символическим, подтверждающим мое право на земли уаве. Это очень не понравилось купцам, но бухтеть не рискнули. Наверняка решили, что в следующий раз просто обойдут Салину стороной. Возмутился только купец-миштек, возвращавшийся с двумя сотнями носильщиков с южного направления, из поселения майя Каминальхую (Место упокоения предков). Скорее всего, на юг он прошел еще до того, как я оказался здесь.

Согласно преданию, раньше там был большой город-государство, который все майя считают своей прародиной. Когда-то очень давно недалеко от него случилось извержение вулкана. Город и окрестности завалило толстым слоем пепла, уничтожившим всё. Уцелевшие майя разбрелись в разные стороны, образовав новые города в равнинах, подальше от вулканов. Через много лет часть их вернулась на прежнее место, потому что там были богатейшие залежи обсидиана, и назвала свое поселение Каминальхую.

Этот купец-миштек имел довольно таки бандитскую рожу, глянув на которую, приходила мысль, что, если и связывает его что-то с большими дорогами, то явно не торговля. К тому времени я уже знал, что лучшие в любом деле — это именно те, кто меньше всего похож. У природы тоже есть чувство юмора. Носильщики были нагружены обсидианом, бобами какао, морскими раковинами, шкурами ягуара и пумы, перьями кетцаля и попугаев… Трудно поверить, что потеря пары сотен бобов была для купца критичной. Наверное, дело тоже было в принципе не платить никому, потому что являлся членом племени крутых ныне миштеков.

— За этот грабеж вы заплатите головами! — пригрозил он на довольно хорошем языке майя.

— Это бабушка надвое сказала, — произнес я перевод русской поговорки.

— Какая бабушка⁈ — не понял миштек.

— Скоро узнаешь, — пообещал я.

Дорожный налог он заплатил и потопал дальше. Судя по злобному взгляду, за каждый боб какао в наш адрес будет произнесено по предельно эмоциональному проклятию с использованием всех сакральных слов миштекского языка. Начнет, удалившись от нас метров на сто, и закончит часа через три, соединив, опережая Альберта Эйнштейна, время и пространство.

Где-то через месяц караул около полудня донес мне о появлении сигнального дыма на севере, со стороны миштеков. Я ввел на границах территории уаве сеть наблюдательных постов, на которых по три воина несли вахтовую службу, сменяясь через неделю. Заметив врагов, они должны были зажечь заранее приготовленный, большой и дымный костер, после чего один воин бежит ко мне с докладом, а остальные двое отступают медленно, ведя наблюдение за противником.