отделились и побежали ко входу. Я не стала раздумывать и поразила сначала одного, затем другого. Когда же вытащила еще одну стрелу, последний солдат уже выскочил в двери, зовя на помощь.

Я выругалась. Через мгновение сюда ворвутся стражи, перекрывая единственный выход. Они наверняка уже неслись по коридорам. Я лихорадочно искала путь к отступлению – не через стены; тронный зал располагался в самой глубине дворца. Значит, придется пробиваться. Невозможная задача, учитывая, насколько нас меньше. Я оценила куполообразный потолок, припомнила декоративные шпили снаружи – всего один слой камня отделял нас от свободы. Я дала знак остальным приготовиться и усилила барьер вокруг родителей. Только тогда натянула лук, высоко подняла его и выпустила в сводчатый потолок стрелу Небесного огня. Он взорвался ослепительной вспышкой, сеть трещин пронизала камень со зловещим скрежещущим звуком. Еще одна ледяная стрела – моего отца – устремилась следом за моей. Потолок содрогнулся, трещины расширились, и возникли облака пыли. Я закашлялась; каменные осколки каскадом посыпались вниз точно град – один пробил мой барьер и ударил по плечу. Я вскрикнула. Меня окружило еще больше щитов, пульсирующих теплом Ливея, сияющих прохладной энергией Вэньчжи. Шпиль рухнул у моих ног и рассыпался на осколки.

В рваной дыре на крыше виднелись полуночные воды, обтекающие барьеры над городом. Никогда еще они не казались такими манящими, и ни разу воздух во дворце не душил меня так сильно.

По залу пронеслись крики, оставшиеся придворные бросились в укрытие. Стражи больше не нападали на нас, старались прикрыть уязвимых. Я повернулась к возвышению и увидела, что императрица Суйхэ с ненавистью смотрит на меня. Она не сможет ни забыть, ни простить это разрушение. Я отвернулась от нее и бросилась к родителям. Ветер вырывался из моих пальцев, сплетая витки воздуха, – Шусяо, Ливей и Вэньчжи последовали моему примеру. Вместе мы вылетели сквозь дыру в крыше и приземлились на окраине дворца. Мое дыхание стало затрудненным: очень тяжело переноситься без облака. К счастью, снаружи все казалось спокойным. Тревогу не подняли: возможно, потому, что мы покинули тронный зал при таком хаосе. Однако в любой момент солдаты могут броситься вдогонку или прибудут войска императора.

– Держитесь начеку, – предупредила я остальных, когда мы подошли к проходу. – Если охранники что-то заподозрят, то запечатают туннель – единственный выход отсюда. Мы окажемся в ловушке, как светлячки в банке.

Вход охраняли четыре абсолютно незнакомых мне солдата.

– Кто вы? Зачем пришли? – резко спросил один из них.

– Мы – гости императрицы Суйхэ, – как можно спокойнее ответила я.

Другая воительница разглядывала нас, прищурив глаза.

– Ее Величество приказала, чтобы проход был свободен для благородных гостей из Четырех Морей. Ждите своей очереди, пока они не пройдут.

– Императрица Суйхэ разрешила нам сегодня уйти, – с улыбкой ответила Шусяо.

Когда воительница покачала головой, из руки Вэньчжи вырвался свет, метнувшись в точку между ее глазами. Другие солдаты нацелили на нас свои копья, но сила Вэньчжи по дуге поразила и их. Веки стражников закрылись, они рухнули на землю, как куски веревки.

– Зачем ты это сделал? – Я вставила жемчужину Пин’эр в глазницу резного существа, и дверь распахнулась.

Вэньчжи пожал плечами.

– Они вели себя грубо и явно что-то заподозрили. Лучше было застать их врасплох.

Я посмотрела на неподвижных охранников.

– Они…

– Они спят. Я знаю твои принципы в таких вещах, Синъинь, – ответил Вэньчжи.

– Ты ничего о ней не знаешь, – холодно сказал Ливей, когда мы двинулись в туннель.

– Неужели? – Вэньчжи явно старался разозлить принца. – Мы с Синъинь провели вместе годы, сражались с чудовищами, какие тебе и не снились, посещали места, о которых ты мог лишь мечтать. Мы ночевали под небесами, у границ владений смертных, жили во дворцах и в палатках. Я знаю о ней больше, чем успел изучить ты, сидя в классе, в окружении учителей.

Меня бросило в жар от его слов и самонадеянности.

– Все это было ненастоящим и ничего не значило.

– Значило, – тихо возразил Вэньчжи. – Ври мне сколько хочешь, только себя не обманывай.

Боль пульсировала в моей груди. Когда он заговорил со мной так открыто, стены, которыми я от него отгородилась, дрогнули. Но я ни за что не уступлю, не поддамся – мое сердце не выдержит нового предательства.

Окружающие звуки становились все громче, перед нами замаячила струящаяся стена воды – осколок сокрушительной силы океана. Я подняла перед собой жемчужину Пин’эр – и проход открылся. Мы мчались по нему, наша магия текла вперед, призывая облака, чтобы вынести нас наверх, к пятну голубого неба.

Теплое и яркое солнце едва начало спускаться к горизонту. Мы воспарили над водой, и в лицо ударил ветерок, пропитанный морской солью. Я закрыла глаза, глубоко вздохнула, но затем невидимая сила обвилась вокруг нас и потащила к берегу так быстро, что мы упали на песок. Я перекатилась, вскочила на ноги – отблеск солнечного света на белом песке практически ослепил меня. Вдруг кожу продрал мороз. Нет… так блестел не песок, а бело-золотые доспехи Небесных воинов во главе с бессмертным, крутящим в иссеченных шрамами пальцах бамбуковую флейту.

Глава 22

– Преклоните колени перед своим императором, и я, возможно, помилую вас, – приказал Уганг.

Я недоверчиво оглядела его инкрустированный жемчугом головной убор и золотую шпильку в форме дракона. Отметила то, как солдаты склонили головы.

– Император? – гневно повторил Ливей. – Ты много на себя берешь, мошенник.

Улыбка Уганга была пронизана злобой. Его тонкие пальцы подняли висящее на талии украшение из желтого нефрита, настолько блестящее, что оно казалось позолоченным. Пара драконов, окружающих солнце. Эту печать носил только один человек; никто другой не имел права даже под страхом смерти прикоснуться к ней.

– Откуда у тебя печать моего отца? – ужаснулся Ливей. – Что ты с ним сделал?

Долгая намеренная пауза.

– Он жив. Пока еще жив. Он по-прежнему полезен для меня, как и его придворные. Мы должны сохранять некоторое подобие порядка. Однако оставшиеся верными ему охранники и слуги, пытавшиеся дать отпор, ошиблись, – пожал плечами Уганг. – К счастью, их смертей оказалось достаточно, чтобы убедить тех, кто не хотел уступать.

Меня едва не стошнило. Он говорил об убийстве с такой легкостью, так же, как лишил жизни Пин’эр, переживая не больше, чем если бы скомкал лист бумаги. Пусть я не испытывала уважения или привязанности к Небесному императору, но те, кто причинил боль Ливею, причинили боль и мне. Что стало с генералом Цзяньюнем и наставницей Даомин? Я уверяла себя, что они в безопасности: все-таки высокопоставленные члены суда – ценные заложники. И Миньи спрячется на кухне. Я не смела спрашивать о них, так же как и показывать, что мне не все равно, иначе враг использовал бы это против меня.

Как такое произошло? Мой разум закружился, кусочки пазла встали на свои места: странные слова императрицы Суйхэ, попытки Уганга оклеветать Ливея, изолировать Небесного императора от других его советников, контроль над Небесной армией. Я думала, Уганг мечтает стать единственным доверенным лицом правителя, его наследником – но не узурпировать трон Небесного императора, чье положение всегда казалось непоколебимым. Уганг успешно скрывал свои истинные намерения под безукоризненной преданностью. Он организовал все не от имени императора, а для себя – захватить мой дом и лавр… вместе с силой, которую тот мог дать.

Уганг так и не простил Небесному императору и бессмертным пережитое унижение. Все это время он выжидал, чтобы свершить свою месть, точно так же, как поступил со своей женой и ее любовником. И хотя я могла понять его боль и меня мало заботил Небесный двор, Уганг втянул самых близких мне людей в порочную паутину своих замыслов, разрушив наши жизни с той же бессердечностью, с какой бессмертные разрушили его.

– Ты всего лишь мошенник, гнусный предатель и трус. – Ливей едва не трясся от гнева. – Мой отец доверял тебе, он дал тебе все – и вот чем ты ему отплатил?