его были распущены и свободно ниспадали на плечи. В улыбке мамы появилась радость, а в движениях – новая легкость. Как странно и вместе с тем чудесно было видеть родителей вместе. Однако их общение оттеняла легкая неуверенность, как будто они заново открывали друг друга, как это и было на самом деле: отец то и дело поглядывал на маму, словно желал убедиться, что она еще здесь, а мать всякий раз замирала, когда смотрела на него. Их пальцы соприкоснулись, и после секундной заминки мама сжала его руку в своей.

– Дочь, я так тебе благодарен. – Отец склонил ко мне голову. – За твое доверие, за то, что ты вернула мне жизнь. Я думал, это невозможно.

– Она твоя дочь, Хоу И, – с гордостью напомнила мама. – Не идет по проторенной дорожке, а прокладывает свой путь.

– Наша дочь, – поправил он ее, поднимаясь и кладя ладонь мне на плечо. – Сколько же лет я потерял.

Я сморгнула набежавшие слезы.

– Теперь у нас куча времени, отец.

– Хоу И, ты такой угрюмый, – поддразнила его мать и сама помрачнела. – Раз уж мы заговорили о «потерянных» годах, как ты мог позволить мне думать, что умер? Тебе нравилось смотреть, как я плачу на твоей могиле, слышать мои молитвы за тебя? Если бы я знала, то положила бы соль вместо сахара в лепешки для приношений.

Он рассмеялся, и низкий рокочущий звук согрел меня.

– Они были бы такими же сладкими на вкус. Я съел их все после того, как ты ушла, хотя то было горькое утешение. Что до молитв, я ничего не слышал оттуда, где прятался. Они стали бы утешением для меня, дали бы мне надежду, что ты до сих пор меня помнишь.

– А зачем бы еще я ходила на твою могилу?

– Из чувства долга? Из-за угрызений совести? После десятилетий разочарований у меня не осталось причин надеяться. Я не знал, что ты можешь не прийти. Пытался держаться подальше, но ходил всякий раз, когда мог. Когда я снова увидел тебя, то в душе вновь зародилась надежда. Однако прошло слишком много времени; я не мог связать тебя со стариком. – Он обхватил ее щеку ладонью, и мама прижалась к ней.

– Мне было бы все равно. Я узнала бы тебя где угодно, – прошептала она. – Седина у супругов – знак хорошо прожитой жизни.

– Да, если седы оба, но ты ведь не постарела. Мне оставалось немного, я верил, что так лучше. К чему ворошить прошлое? Я хотел, чтобы ты помнила меня прежним.

Ему пришлось сделать трудный выбор, он отрезал себя от нас, как больной побег, без которого растение сможет цвести. И я поняла его чувства, потому что меня вела та же гордость.

Кто-то постучал. Неожиданно, у нас было мало посетителей. С момента нашего прибытия императрица Суйхэ оставила нас в покое, будто вовсе забыла. Мы охотно держались особняком, избегая всех приемов и празднеств, вышли только сегодня, на похороны Пин’эр. Когда я исследовала ауры, прежде чем открыть двери, меня охватили облегчение и тревога. Вошли Ливей и Вэньчжи. Судя по их враждебным лицам и позам, совпадение вышло случайным. Ливей перевел взгляд с отца на меня. Внезапно до меня дошло, что, пока я воссоединялась с родителем, принцу пришлось расстаться с близкими и убегать от собственного отца. Ливей склонил голову, сложив руки перед собой.

– Мастер Хоу И, для меня большая честь познакомиться с вами.

Вэньчжи бросил на меня косой взгляд, упрекая за то, что держала его в неведении, потом тоже поклонился.

– Мастер Хоу И, ваше возвращение принесло огромную радость вашей семье.

Отец ничего не сказал, лишь сдвинул брови. Такой взгляд, несомненно, вселял страх в сердца солдат. Что моя мать рассказала ему о принцах? При других обстоятельствах он вежливо осведомился бы о родителях Ливея или о семье Вэньчжи. Однако я сомневалась, что моего отца беспокоило доброе здравие Небесного императора или кого-либо в Царстве демонов.

– Я должен был тебе поверить, когда ты рассказала мне об отце, – заметил Ливей.

Он не подошел ко мне, и, хотя его сдержанность причиняла мне боль, именно такого поведения я и добивалась.

– А ты не поверил? – съязвил Вэньчжи.

– Даже мне эта история показалась невероятной, – сразу осадила его я.

Ливей проигнорировал Вэньчжи и обратился ко мне:

– Я рад за тебя и всегда буду радоваться вместе с тобой.

Был ли в его словах скрытый смысл? Ливей так охотно поверил в мою неверность – возможно, потому что с самого начала затаил подозрения. Я посмотрела на Вэньчжи и поймала его вопросительный взгляд. Удивлялся ли он охладевшим отношениям между мной и Ливеем? Если да, то ему и дальше предстоит мучиться, потому что я не собиралась ни в чем сознаваться.

– Зачем ты пришел? – спросила я Вэньчжи.

Он покачал головой, словно мой вопрос его разочаровал:

– Хороша благодарность, когда прошлой ночью я увел Небесных стражей от восточных ворот.

Я уставилась на него.

– Это ты сделал? Но обещал же, что не станешь вмешиваться.

Он пожал плечами.

– Я обещал не ходить за тобой. Вот и не пошел.

– С тобой ничего не случилось?

– Ты беспокоишься обо мне, Синъинь? – Вэньчжи наклонил голову в мою сторону.

Я нахмурилась.

– Ни капельки. С твоими талантами подобная задача – сущий пустяк.

– Я рад, что ты высокого мнения обо мне. – Я подавила колкость, а он улыбнулся. – На самом деле было не так-то просто. Те солдаты оказались намного собраннее, а я не мог войти в Нефритовый дворец, не подняв тревоги. Пришлось прибегнуть к более изобретательным средствам, чтобы отвлечь их, уведя в занимательную погоню через половину Небесной империи.

Я ощутила вспышку беспокойства за него.

– Благодарю, – сказала я ему несколько натянуто.

– Ради тебя я пошел бы и не на такое.

– Как тогда, когда взял ее в плен? – усмехнулся Ливей.

Отец вскинул голову, поднялся на ноги, но мать дернула его за рукав, и папа снова сел, хотя выражение его лица оставалось грозным. Глаза Вэньчжи опасно сверкнули, он повернулся ко мне, игнорируя Ливея.

– Начинаю жалеть, что прошлой ночью твоя затея удалась.

– Рад, что разочаровал. – Ливей оскалился в хищной улыбке, которой я никогда раньше у него не видела. – Если б знал, пришел бы раньше.

– Без Синъинь вряд ли бы смог.

– Хватит, – оборвала я их. – Мой отец вернулся. Не портите момент.

Короткое молчание, затем Вэньчжи склонил голову.

– Если кто и мог воскресить смертного из мертвых, так это ты.

– Черный дракон ошибся: отец не умирал. Иначе никакой эликсир не смог бы его вернуть.

Ливей не смотрел на меня и не говорил. Он, должно быть, считал меня бессердечной, раз я так запросто общалась с Вэньчжи. Для принца тот оставался демоном, который проник в империю, попытался уничтожить армию и захватил меня. Никогда не забуду этого – так же как не могла забыть моменты, когда Вэньчжи приходил мне на помощь, и обстоятельства, что привели его на этот путь. В случае с Вэньчжи хорошее и плохое так тесно переплетались, что не представлялось возможным их разорвать, – узел из нашего прошлого и настоящего, все, чем он был для меня и кем стал сейчас.

– Мы должны уйти, – твердо сказала я. – После побега Ливея император может призвать на помощь в поисках другие царства. Слухи скоро дойдут до императрицы Суйхэ.

– Она позаботится о безопасности своего народа, как и подобает любому монарху, – поддержал Ливей, – и без колебаний сдаст нас, чтобы получить преимущество.

Мать побледнела.

– Куда же нам пойти?

– Мой дом открыт для вас, – предложил Вэньчжи. – Ни один небожитель не посмеет ступить на Стену Облаков.

– Скорее, не захочет, – с отвращением поправил Ливей.

Вэньчжи холодно посмотрел на него.

– Ты можешь оставаться здесь. Я даже предпочел бы такой вариант.

– Нет, только не Стена Облаков, – возразила я.

Даже если Вэньчжи хочет помочь, как он защитит нас от своей семьи?

– Восточное море, – предложил отец. – Драконы сберегут нас.

Драконы больше не были привязаны к жемчугу, но по-прежнему питали большое уважение к моему отцу. Их мудрость оказалась бы бесценна, пусть даже они не могли сражаться с Небесной