Если корабль имел такелаж, ветер раздувал над ним прикрепленный к рею сшитый из нескольких кусков ткани парус прямоугольной формы, размером в среднем около семидесяти квадратных метров, с краями, укрепленными вшитыми в них тросами. Судя по изображениям, высеченным на «рунических камнях» Скандинавии, на паруса норманнских кораблей, в целях придания им дополнительной прочности, нашивались канаты. По мнению археологов, исследовавших точные модели кораблей «эпохи викингов», система оснастки на них была такова, что позволяла при любом курсе относительно ветра придавать парусу оптимальную форму. Боковые и особенно нижние края (по-морскому «шкаторины») были снабжены целой паутиной снастей, позволявших нужным образом растягивать парус, а к нижним («шкотовым») углам могли крепиться особые шесты («шпирты»), которые удерживали в требуемом положении эти углы, вынесенные далеко за борта. Следует упомянуть и важную особенность конструкции корабельного корпуса: мощный, выступающий киль, одновременно игравший роль фальшкиля и мешавший ветру сносить судно вбок. По мнению датских специалистов, всё это позволяло ходить под углом менее шестидесяти градусов к ветру.

Под такими парусами корабли предположительно могли развивать скорость от четырех до семи узлов (морских миль в час). По сравнению со скоростями современных кораблей, это — не такая уж высокая скорость, с учетом того, что современная копия норвежского «Гокстадского корабля» (датируемого второй половиной IX века), развивала скорость до одиннадцати морских миль в час. Однако эта копия имела современный такелаж. Максимальная же скорость, достигаемая подлинными скандинавскими судами так называемой «эпохи викингов» (то есть периода максимальной экспансия скандинавских племен в VIII–XI вв.), достигала шести-семи узлов, не более. Вне всякого сомнения, при благоприятном ветре скорость судна возрастала, однако в нашем случае речь идет о средних показателях (интересовавших, кстати говоря, и Адама Бремнского при написании его хроники). Из наиболее подробных сообщений почтенного магистра на этот счет, содержащихся в книге IV (схолии 99), читатель узнает, что обычная скорость передвижения по воде составляла от 4,5 до 6,8 узлов. Правда, автор хроники также упоминает, что морское путешествие из Юмны в Новгород занимало четырнадцать дней, свидетельствуя тем самым об удивительно низком для данной области господства западных ветров показателе скорости порядка двух с половиной узлов. Однако подобные расчеты представляются достаточно сомнительными, ибо, в данном случае, включают время, затрачиваемое на трудное плавание по Неве, Ладожскому озеру и Волхову (с требовавшей дополнительного времени предварительной перегрузкой товаров с морских судов на речные в Старой Ладоге), а также преодоление волховских быстрин. К тому же нам неизвестно, не приходилось ли кораблям приставать вечером к берегу для ночевки, как часто это происходило, и как долго длилась ночевка.

Кроме того, военные корабли были, вероятно, быстроходней именуемых по-норманнски «кноррами» кораблей торговых и используемых для транспортировки переселенцев (несмотря на сходство их конструкции — во всяком случае, на протяжении долгого времени). «Кнорры» были шире, чем «драккары» и вмещали от тридцати до сорока человек каждый.

О различии в быстроходности военных и торговых кораблей (по крайней мере, в Скандинавском регионе) свидетельствует «Круг земной» Снорри Стурлусона, описывающего, как норвежец Харек с острова Тьотта, соратник конунга — крестителя Норвегии — Олава (Олафа, Олофа, Улава, Улеба) Святого, в 1027 году спасся от враждебных ему датчан, подстерегавших Харека в районе Эресунна, замаскировав свой корабль под военный:

Харек «велел убрать парус и мачту, снять шест с флюгером и покрыть весь корабль до самой воды серыми коврами (или: „палаточной материей“, под цвет моря — В. А.). Потом он велел грести только нескольким гребцам на носу и на корме, а большинству своих людей приказал сидеть, низко согнувшись. Дозорные войска Кнута конунга (короля датчан — В. А.) увидели корабль и стали обсуждать, что это за корабль. Они решили, что, должно быть, он гружен солью или сельдью (то есть — корабль торговый — В. А.), так как народу на нем мало и на веслах сидит только несколько человек, к тому же корабль выглядит серым и несмоленым, как будто выгорел на солнце, и у него глубокая осадка. Когда Харек вошел в пролив и прошел мимо кораблей Кнута конунга, он приказал поднять мачту и парус и поставить шест с позолоченным флюгером. Парус у него был белый, как снег, и на нем были красные и синие полосы. Когда люди Кнута конунга увидели корабль, они сказали конунгу, что, как им кажется, это проплыл Олав (конунг враждебных датчанам норвежцев — В. А.). Но Кнут конунг говорит им, что Олав конунг не настолько глуп, чтобы плыть навстречу кораблям Кнута конунга на одном корабле (…) Харек поплыл дальше и нигде не останавливался, пока не приплыл на север в Халогаланд в свою усадьбу на Тьотте» («Хеймскрингла»).

Вымпел-флюгер с мачты норманнской ладьи

Чтобы оценить по достоинству хитрость Харека, следует обратить внимание на четко отраженные в процитированном нами выше отрывке из «Круга земного» особенности отделки тогдашних военных кораблей — богатую резьбу и яркую роспись, вымпелы и разноцветные паруса. Судя по так называемому «ковру (гобелену) из (собора норманнского города) Байё», запечатлевшему, в стиле своеобразного средневекового «комикса», этапы завоевания в 1066 году Англии герцогом осевших в Северо-западной Франции норманнов Вильгельмом Завоевателем, почти каждая доска бортовой обшивки норманнских кораблей была окрашена другим цветом. Не менее резкими цветовыми контрастами отличалась окраска парусов и щитов, висевших на бортах. Кстати говоря, в противоположность внешней стороне щитов их внутренняя сторона была всегда белой. Если щиты были повернуты этой внутренней, белой, стороной наружу, это значило, что норманны приближаются не с враждебными, а с мирными намерениями (что случалось нечасто). Впрочем, варяги нередко пользовались этой уловкой как военной «нордической хитростью», чтобы усыпить бдительность тех, на кого собирались напасть. Очень хотелось бы узнать, научились ли северо-западные славяне этой уловке у своих учителей-норманнов, и часто ли им выпадала возможность, выучившись, отблагодарить своих учителей на манер нашего царя Петра Великого, «отблагодарившего» в 1709 году под Полтавой своих шведских учителей (потомков тех самых норманнов) за урок, полученный от них под Нарвой восемью годами ранее… Но это так, к слову…

Корабль северо-западных славян (современная реконструкция)

Не следует думать, что, коль скоро хитроумный Харек, стремясь замаскировать свой корабль под купеческий, приказал снять мачту с парусом, тогдашние торговые корабли не имели мачт и парусов. Харек стремился скрыть от взоров недругов грозившую выдать его ярко раскрашенную парусину и флюгер-вымпел, украшенный резьбой. Наряду с интересным указанием на столь важные товары, как соль и сельдь, указанный фрагмент исторического труда Снорри Стурлусона дает нам представление о тогдашних масштабах морской торговли, видимо, столь интенсивной, что владельцы задействованных в торговом судоходстве кораблей не успевали заботиться об их внешнем виде…