— Нелепость, — прорычал волк.

— Вся жизнь — нелепость, — обронил я.

Хотел, чтобы получилось философски, но вышло обиженно, сампонял, какой из меня философ, зато расправил плечи и посмотрел по сторонамгордой птицей: у кого такие мускулы, на фиг тому философия?

Вскоре вместо трех теней осталась привычная серая, мыпостепенно удаляемся от настолько истончившейся перемычки между мирами, что ещепару дней, и услышали бы грохот от отбойных молотков, или чем там ещепрокладывают дорогу к нам тамошние маги-чудища.

Ворон почистил клюв о плечо и каркнул прямо в ухо, полагаяменя глухим, как все человечество:

— Дык они ж не сговариваются!.. А думают все одинаково.

— Все от Адама и Евы, — подсказал волк. Подумал идобавил, очень довольный, что может вспомнить такое мудрое слово: — Клоны.

— Не клоны, — возразил ворон наставительно, —а дети!.. Серые дети, мой лорд, как вон то четвероногое, что бежит рядом свашим благородным конем.

Волк зарычал и сделал вид, что готовится подпрыгнуть. Воронпосмотрел надменно, с высоты положения, но чуть присел в готовностиоттолкнуться и швырнуть себя в небо. Я намотал себе на ус, волк, видимо, натакую высоту все же допрыгнет.

— Все равно, — возразил я, — короли ревнивоследят друг за другом. Подсчитывают, кто прирастил территорию, кто большенахапал золота и драгоценных камней, у кого олень с золотыми рогами, у когодома золотой змей с тремя головами… так что знают, кто с каким поручениемотправляет своего героя! Или отправлял. Но все как клоны… как зерна из одногостручка, ну прямо до тошноты! Да и злодеи…

Волк переспросил с интересом:

— А злодеи что?

— Да как сговорились с героями, — ответил яуныло. — Будто в опере партию на два голоса… Или заранее сговорились,узнав ставки, кто на какой минуте победит и в какой позе это произойдет!

Ворон каркнул предостерегающе:

— Не накаркайте, мой лорд.

— Что?

— Изменения, — многозначительно ответил ворон.

Я сдвинул плечами:

— Да пожалуйста!

Даже челюсть выпятил, я же герой, но по шкуре пробежалсовсем не геройский холодок. В этом мире все-таки все понятно, заранеерасписано, узнаваемо, противники ведут себя, как им положено, говорят те жеслова, что уже много раз от них слышал, в поединках размахивают мечами строгопо указанным амплитудам и вроде бы замысловатым кривым, некоторые уровни мог быпроходить с закрытыми глазами, так стоит ли отказываться от такого нетрудного иприятного бытия героя? А рисковать по неизведанной тропке… пусть сперва другиесходят, проверят. Шанс, конечно, есть, что найдут сокровище, но еще больше —упасть в пропасть, утонуть в болоте, сорваться с высокой башни, наступить наядовитую змею, на полном скаку задеть башкой толстую ветку, попасть подкамнепад, нажраться в лесу не тех ягод…

Ворон, налетавшись, устал, догнал нас и с такой силойплюхнулся мне сзади на плечо, словно крылья сложил еще в поднебесье. Я почтидостал носом конской гривы, осердился, но ворон каркнул в ухо, сказал многозначительно:

— А нет ли связи с Черным Гагеном?

— Что за Гаген? — спросил я.

А волк рыкнул:

— Одурел? Ну какая может быть связь? Еще скажи — соСветлым Хехеном!

— Насчет Хехена не скажу, — заявил ворон, —но насчет Гагена ты не прав, и мы тебя поправим…

— Что за Гаген? — повторил я.

Волк посмотрел на меня с удивлением, как если бы я сказал,что не знаю, кто такой Чубайс, а ворон каркнул важно:

— О, Гаген — это Гаген… Ах, вы не знаете, кто такойГаген? Я вам сейчас расскажу все за Гагена, про его происхождение и династию…

— Про это не надо, — прервал волк, — ближе ктелу.

— Ближе так ближе, — каркнул ворон. Повозился,устаиваясь и защемляя мне кожу, скоро все плечо будет в дырочках, как дуршлаг,сказал важно: — Тогда начну, пожалуй, с последней главы…

— Даже с последнего абзаца, — уточнил волкмстительно.

— Да хоть и с последней строчки, — ответил вороннадменно. — Итак, когда Черный Гаген пошел войной на Светлого Хехена,вспыхнул страшный бой. Как жаль, мой лорд, что вы не поучаствовали, верно? Вамс мечом кровавым и щитом звенящим самое бы место… Битвы распространились наВерхний мир, Нижний и Средний, а также захватили веерные миры, так что войнашла уже за власть над всей Вселенной и всеми мирами. Основные битвыразразились, конечно же, здесь, на Земле, что и понятно, кроме того, сам ЧерныйГаген родом, естественно, с Земли, как и его противник — Светлый Хехен, так чтоименно здесь сошлись основные силы в самой страшной и кровавой из битв,когда-либо происходившей во Вселенной. И участвовать в ней, понятно, большаячесть, потому на нее сошлись все мыслимые и немыслимые люди, звери, птицы идаже насекомые.

— Хорошо, хоть микробы остались в стороне, —буркнул я.

Ворон сообщил:

— Думаю, никто не остался вне великой битвы. Дажевеличайшей в истории! На стороне Светлого Хехена выступили объединенныекоролевства людей, эльфов, гномов, дварфов, а на стороне Черного Гагена —тролли, орки, драконы, баньши, гоблины, огры, великаны и, наверное, неведомыемне пока микробы… Битва длилась тысячу лет, все это время не только ручьи, но иреки выходили из берегов из-за потоков красной, зеленой и лиловой крови, хищныептицы перестали летать, так обжирались трупами, а трупные черви размножились иувеличились от постоянной сытной пищи в размерах, став крупнее ящериц. Вот бы вампоучаствовать, мой лорд? Небось сердце сжимается от зависти?

— У меня другое место сжимается, — ответил ясердито. — Что дальше?

— Когда все завершилось, земля почти обезлюдела, затосилы Тьмы были истреблены, Хехен наложил на поверженного Гагена заклятие, чтотот уйдет на десять тысяч лет под землю и не покажет свой лик, а все, кто шелза ним, будут наказаны: у драконов отнял огонь и крылья, великанам запретилпокидать горы, тролли и гоблины должны жить в особо отведенных для них местах…

— Резервациях, — кивнул я, — знакомо.Продолжай, продолжай!

— Словом, — закончил ворон уже не такважно, — был недолгий период счастья. А потом, как обычно, пошли слухи,что Черный Гаген шевелится под землей, вот-вот освободится раньше срока…

Я прервал:

— По амнистии? А сколько тысяч лет прошло?

Он удивился:

— Тысяч?… Лет?.. Пара месяцев, мой лорд!.. Великаныначали спускаться с гор, тролли и гоблины понемногу выходят за установленные имграницы, драконы рискнули снова обзавестись крыльями, а кое-кто даже строгозапретным огнем…

Я вздохнул: