Судя по лёгкому смешку, Эртан прекрасно расшифровал те мысли, которые у неё не получилось высказать, и принялся углубляться в историю.

– Во времена моего деда, – начал рассказывать он, – А-Лерси были всего лишь управителями при одной из ветвей более известного рода. Добыча самоцветов в те времена велась бессистемно. Грубо говоря, каждый мог прийти в шахту, начать махать киркой и забрать всё, что намахает. Как ты понимаешь, – грустно улыбнулся он, – это не только не шло на пользу государству, но провоцировало, ко всему, бесконечные волны убийств и разбоев. Мой двоюродный дед, тогдашний ралэс, и двоюродный дед Рейна, тогдашний глава рода А-Лерси, хотели решить эту проблему, но выход видели в диаметрально противоположных стратегиях. Этот конфликт привёл к заключительному витку в нашей гражданской войне. Дело закончилось очень некрасиво, – нахмурился он. – Двоюродный дед уже почти уладил этот вопрос дипломатически, оставалась только подписать документы, но между моим дедом и А-Лерси произошёл личный конфликт. Дед убил А-Лерси, причём подло – ударом в спину, заявив, что честного поединка эта свинья не заслужила, – лицо его стало жёстким, из чего Рэми сделала вывод, что он полностью поддерживает позицию предка. – Это могло стать концом Мариана, Рэми. А-Лерси против А-Ларресов, защитники ньонской границы против гаранта внутреннего мира. Если бы мы схлестнулись – Мариан утонул бы в крови.

Он некоторое время хмуро рассматривал свою чашку, видимо, анализируя в которой раз давным-давно во все стороны проанализированную ситуацию.

– Мой двоюродный дед это понимал, – тихо продолжил он. – У нас, Рэми, право кровной мести – это очень серьёзно. Нужно было искать выход срочно, и он нашёл. Сам, добровольно, приехал к деду Рейна и предложил свою жизнь в обмен на забранную жизнь главы рода, с условием, что А-Лерси не станут развязывать войну и мстить остальным А-Ларресам. Дед Рейна, – со скрипом и явным внутренним сопротивлением признал он, – предпочёл сделать благородный жест и отказаться от мести «во имя мира в Мариане».

У Рэми сложилось два и два.

– И с тех пор, – приподняла она бровь, – А-Лерси стали монополистами по части добычи самоцветов?

– Именно так, – фыркнул Эртан. – Но, несмотря на внешнюю благопристойность, мы друг друга не простили. Не говоря уж о том, что мы по-прежнему придерживаемся диаметрально противоположных взглядов на политические вопросы. Единственная причина, по которой мы до сих пор не перерезали друг другу глотки – понимание, что война между нашими кланами станет концом Мариана как суверенного государства.

Ковыряясь ложечкой в любимом меду, Рэми нахмурилась. Последний вывод показался ей странным.

– Но почему? – тихо спросила она. – Я понимаю, и мы, и они – важные политические силы. Но есть ведь и другие? Те же А-Верпы? И старцы? – пыталась понять она.

Эртан грустно усмехнулся, покачивая напиток в своей чашке. Он что-то взвешивал внутри себя, видимо, пытаясь понять, разумно ли с ней откровенничать. Но это «мы», в которое она безотчётно объединила себя с А-Ларресами, – а также заверения Рассэла, что в личной переписки принцессы не было найдено никаких предосудительных разглашений, – его убедило.

– Рэми, – вкрадчиво начал он, – попробуешь догадаться, сколько человек в моей личной гвардии?

У неё вытянулось лицо:

– Даже пытаться не буду! – открестилась с жаром.

– Тысяча, – невозмутимо поделился Эртан. – В распоряжении пограничных фортов А-Лерси примерно столько же. Вполовину меньше в горных войсках А-Верпов, и человек триста на границе с Ниией. Гарнизон на двести человек в нашем единственном порте. И теперь, внимание, Рэми. Это лучшие показатели Мариана за последние сто пятьдесят лет. Есть ещё дурацкие вопросы по поводу хрупкости нашего суверенитета?

По мере того, как он говорил, и без того вытянутое лицо Рэми вытягивалось всё больше. Она, как и положено принцессе, мало интересовалась военным делом, но кое-что всё же смыслила в нём, ведь в её обязанности входило участвовать в смотрах и парадах. Поэтому она моментально подсчитала, что даже отборные войска столичного гарнизона её отца превосходят по численности все военные силы Мариана примерно вдвое.

Нет, Рэми знала историю вполне неплохо. Она помнила, как дед её деда в своё время расширил границы Ниии на востоке, захватив территории Мариана в недолгой победоносной войне. Она знала, что часть земель Ньона тоже когда-то принадлежала Мариану. Но также она знала и то, что ни отец, ни дед не планировали продолжение захватнических войн в этом направлении, предпочтя вести кампании на севере страны.

Она никогда не задумывалась об актуальной военной стратегии Ниии, просто по умолчанию предполагая, что Мариан может дать серьёзный отпор, в отличии от мелких северных княжеств и кочевых племён.

Выслушав откровения Эртана, она смогла выдать лишь единственную реакцию:

– Почему Мариан вообще всё ещё существует? – даже не сумев скрыть изумление, воскликнула она.

Эртан, чьё осунувшееся за время разговора лицо словно постарело лет на десять, внезапно оживился и со смешком пояснил:

– А-Ларресы и А-Лерси. Мы поддерживаем слухи о неприступности наших рубежей, проводим дезинформацию вражеских резидентов, занимаемся разведкой и контрразведкой, налаживаем дипломатические мосты. А А-Лерси продают Ниии, Ньону и Даркии свои самоцветы почти за бесценок. По сути, мы откупаемся, Рэми. Пытаясь одновременно создать видимость того, что захватить нас с концами будет дорого стоить тому, кто придёт к нам с армией, – он отложил чашку, ушёл глубоко в себя и через несколько минут пояснил: – Пока нам удаётся держать хрупкое равновесие. И твой отец, и владыка Ньона, и король Даркии довольны тем, что получают наши камни за весьма символическую плату и верят в то, что, конечно, мы бы не выстояли в прямом военном противостоянии, но людские потери с их стороны были бы слишком велики. Слава Богу, – пылко воскликнул он, – что ниийцы постоянно спорят за пограничные территории с ньонцами, а даркийцы предпочитают морской бой!

Тоже забыв про свой чай, Рэми потрясённо молчала.

Нет, она знала, что Мариан не силён в плане военной мощи. Да что там, она сама относилась к соседу весьма презрительно, с высоты своей принадлежности к королевской фамилии Ниии считая, что силы и величие их стран несопоставимы.

Но ей никогда даже в голову не приходило, до какой степени отчаянно политическое положение Мариана, зажатого между трёх сильных соседей, от которых его отделяют разве что горы – с востока, и болота – с запада.

– Так вот зачем тебе брак с ниийской принцессой, – буркнула себе под нос она, видя теперь эту интригу совсем в другом свете.

Эртан слегка покраснел и бросил на неё виноватый взгляд.

– Мы надеялись, – смущённо пояснил он, – что, если следующий марианский ралэс будет племянником следующему ниийскому королю… То, возможно, нам удастся обезопасить эту границу и хотя бы в Ниию продавать самоцветы по настоящей цене… Твой брат кажется человеком честным, – сбивчиво переключился он, – не стал бы он обирать собственного племянника, ведь правда?