Рэми удивлённо заморгала, глядя, как гостья спокойно снимает с себя одёжку и устраивается в кровати.

В её, на минуточку, кровати!

Точнее… только сейчас до Рэми дошло, что ложе это, судя по размеру, предназначено для супругов, и что…

Хм, ну лучше уж с Элпи, да.

По правде сказать, принцессе никогда не приходилось делить свою кровать с кем бы то ни было, ни с сёстрами, ни с няньками, ни с подругами, и уж, тем паче, речи не шло ни о каких мужчинах в её постели. И обзаводиться опытом подобного свойства ей совершенно не хотелось; но связываться с А-Лерси не хотелось ещё больше. Ей претила идея позволить Элпи узнать, что они с Эртаном не делят супружеское ложе, – это явно давало той в руки какое-то оружие против Эртана и позволяло презирать его. Но на фоне семейства А-Лерси Элпи казалась даже безобидной; что взбредёт в голову Рейну, если он догадается о фиктивности брака своего врага, даже представлять не хотелось. Рэми не была сильна в политических интригах, но всё же всю свою жизнь провела в центре дворцовой жизни, поэтому догадывалась, что за её расположение могла бы начаться настоящая охота, и явно не по честным правилам. Сейчас все марианцы воспринимали её как часть клана А-Ларресов, это было тем щитом, который защищал её от любых посягательств. Связываться с А-Ларресами никто не хотел.

Но если выяснится, что её положение несколько более зыбко и она, по крайней мере, не заинтересована лично в принадлежности к этому клану, и А-Верпы, и А-Лерси наверняка начнут за неё войну, чтобы привлечь на свою сторону дочь ниийского короля и, как следствие, расположение Ниии.

Рэми за этот день неоднократно ловила на себе оценивающие взгляды Рейна, и оценивал он её явно не как женщину, а как политическую единицу. Временами Рэми казалось, что он примеряется, с какого бока удобнее было бы к ней подобраться, и только присутствие Эртана заставляет его выжидать.

Что касается Элпи… она неоднократно начинала прощупывать почву в попытках выяснить позицию Рэми, и они уже окольными путями выяснили, в каких плоскостях их интересы сходятся. Их так называемый «союз» ограничивался строго этой областью общих интересов, и Рэми не желала знать, каким образом её могла бы использовать Элпи, если бы не её осторожность по отношению к А-Ларресам. То, что Элпи сможет задурить ей голову, не особо напрягаясь, принцесса поняла ещё в первый день знакомства. Это соображение весьма уязвило её гордость, но она с горечью должна была признать, что весовые категории у них явно разные: любимая дочка сильного короля, который сдувал с неё пылинки, и дерзкая марианская девчонка, с детства вынужденная бороться за свою жизнь и выживать в вихре чужих интриг, выгрызая себе хотя бы толику спокойной жизни.

Вздохнув, Рэми устроилась спать, постаравшись забыть, что она не одна в кровати. К счастью, та была достаточно широкой, чтобы действительно не замечать другого человека рядом. Так что обе девушки благополучно проспали всю ночь.

Чего нельзя сказать об Эртане, который, во-первых, и вообще дальновидно не стал раздеваться, а во-вторых, держал под рукой оружие – на всякий случай.

Случай оказать себя не замедлил: в розовую спальню благополучно вломился Рейн. Хорошо хоть в штанах, а не совсем голым, а то вообще бы конфуз получился.

– Ты с ума свихнулся? – невозмутимо сел на кровати ожидавший такого пассажа Эртан.

Рейн скривился и сложил руки на груди, но ничего не сказал.

– Ты хоть понимаешь, что с тобой А-Верпы бы сделали? – сурово принялся отчитывать повелитель Мариана, который уже просчитал в голове возможные последствия подобных ночных безрассудств. – И чем бы твои им ответили? – добавил он в голос металлу.

Склонив голову набок, Рейн невозмутимо парировал:

– Не преувеличивай. Наши дела с Элпи – это только наши дела.

– Да ну? – скептически поднял брови Эртан. – Брест, конечно, знатный флегматик, но человека, лишившего его сестру невинности, точно голыми руками порвёт.

На этом месте Рейн не сдержал удивления:

– А ты-то откуда знаешь, что она невинна? – и посмотрел на него с большим подозрением, что, впрочем, в почти полной темноте слабо читалось.

Элпи, действительно, была склонна к той манере поведения, которая, кажется, кричит о потере всяческого целомудрия, не то что девичьей невинности.  Немало мужчин стало жертвой этой манеры, позволив себе некоторые вольности и близко познакомившись с кинжалом своенравной красотки. Но такое острое знакомство скорее уверило их в том, что есть счастливчики, коих она встречает куда как приветливее.

Ей приписывали в любовники половину Мариана; Рейн и Эртан этот почётный список сплетен возглавляли.

– Должность у меня в этой стране такая, всё о всех знать, – отшутился Эртан, не желая вдаваться в подробности своей осведомлённости. – А ты откуда знаешь? – тут же заинтересовался он.

Чем ещё могут заняться в два часа ночи два заклятых врага, как не перемыванием косточек привлекательным особам женского пола!

– А я и не знал, – с насмешливым фырканьем открестился Рейн, задним числом выгораживая свой поступок. – От тебя вот услышал впервые.

Если бы не темнота, на его лице можно было бы отчётливо прочитать досаду и мысль: «Вот это я чуть не попал!»

– Она меня убьёт, – задумчиво почесал щёку Эртан, который понял, что нечаянно выдал великую тайну самой легендарной соблазнительницы Мариана.

– Не захочет связываться с А-Ларресами, – утешил его Рейн и, решив свернуть разговор, пообещал: – Завтра выделю ей другую комнату.

– Великолепно, – резюмировал итоги ночной встречи Эртан и, дождавшись ухода визитёра, устроился спать.

…с утра Элпи потребовалось ровно три минуты, чтобы догадаться, о чём пошушукались ночью мужчины и кто такой болтливый посмел выдавать столь деликатные подробности её личной жизни.

– А-Ларрес, – с диким шипением вцепилась она ему в рукав перед входом в столовую, – я  тебя убью!

Эртан возвёл глаза к потолку, аккуратно высвободил свой рукав и посетовал:

– И это – твоя благодарность? Ты предпочла бы сама объясняться с ним сегодня ночью?

Элпи краснела явно не от стыда, а от гнева:

– Разобралась бы! – зло высказала она. – Наши дела с Рейном – это только наши дела, не лезь в них, повелитель недоделанный!

Эртан вежливо кашлянул, намекая, что, при всём при, неуважения к своему титулу не потерпит.

Выразительные взгляды, определённо, были его сильной стороной. Ей не потребовались дополнительные объяснения.

– Прошу меня простить, ваше повелительство, – с издевательской покорностью в тоне сделала она реверанс и тактически отступила в столовую, бросив, правда, напоследок гневный пылающий взгляд.

– Хм? – вежливо приподняла бровь наблюдающая за этой сценкой Рэми.

С утра ей соображалось лучше, и она догадалась, что ночью имело место столкновение между Эртаном и Рейном. Но что именно вычленила Элпи из их короткой встречи в холле с последним, и почему это привело её в такое гневное расположение духа, оставалось загадкой.