— Ольга рассказывала обо мне? — надо же, ни одни мускул на его лице не дрогнул, зато я уже готова лечь и умереть.

— Пару раз разоткровенничалась. Так я узнала о твоих предпочтениях в сексе. Как она выразилась, ты не спал с ней, а выбивал дух.

— А она не забыла упомянуть, что ловила от этого кайф? Как сама просила пожестче?

— О ее тайных фантазиях я узнала совсем недавно.

— Так что? Видео сняла? Посмотреть, что ли, дай. Заценю.

Сейчас он по мне бронепоездом проедется…

— Не сняла. Как всё изменилось у тебя, Ян, так изменилось и у меня.

— Насколько у тебя все изменилось?

— А какое это уже имеет значение?

— Ты вообще собиралась мне рассказать?

— Нет, — стираю слезы со щек, — я собиралась уйти, потому что у нас никаких шансов. Все собиралась, собиралась и никак не могла собраться.

И повисает тишина. Молчание длится долго, мучительно долго. Ян о чем-то усердно соображает, а я просто молчу. Правильно, все тайное однажды становится явным. Глупо было надеяться, что он ничего не узнает.

— Что будешь делать? — не могу больше сидеть и пялиться в окно.

— Ничего, — откидывается на спинку сидения. — Что до твоей сестры, то вот тебе моя версия событий. Ольга не просто любила грубый секс, она тащилась от реальной жести. Начала подкидывать мне видео порнухи, где заядлые БДСМщики курят в сторонке. Когда я отказывал ей, валялась в истериках, устраивала концерты. Подобное поведение началось на последнем месяце. Я ясно дал ей понять, что по истечении срока мы расстанемся. Но Ольга была не согласна. Она такое несла, твоим ушам этого лучше не слышать.

— Н-да…

— Твоя сестрица знает, что ты со мной?

— Нет, — мотаю головой, — конечно, не знает. Она до сих пор ждет от тебя звонка.

— И что врачи говорят?

— Что у нее есть склонность к девиантному поведению. Но Оля вроде бы пошла на поправку.

Тогда закрываю лицо руками. Боже, как мне сейчас хочется исчезнуть. Я такая дура…

— Ладно, пора ехать. Нам еще собираться.

— Ты серьезно? — и вырывается непроизвольный смешок. — После всего ты собираешься со мной куда-то ехать?

— Я не поеду с тобой только в том случае, если ты сама откажешься ехать. Твоя сестра, уж извини, двинутая. Родилась ли она такой или стала, не знаю, но факт есть факт. А ты другая, Ева. Я готов принять то, что ты пришла мстить от отчаяния, от безденежья, все ж клиника хорошо так сосет бабки, да и моя вина есть. Да, я признаю то, что не обратил внимания на ее особенности сразу, и платить за ее лечение тоже готов. Но ты должна определиться.

К сожалению, выхода у меня по-прежнему нет. Хоть Ян и готов простить мне все, но сестра… она мне такого никогда не простит, и я себя не прощу.

Странная штука судьба… Видимо это знак, что живу неправильно, пора остановиться и переосмыслить происходящее.

И Ева… мстить пришла, подумать только. Возомнила себя, видите ли, Ксанкой. Но с другой стороны, если бы она не пришла, если бы мы не встретились. Кстати, что она там сказала про овуляцию? Сегодня-завтра? Интересно, очень интересно.

Дома первым делом отправляюсь в кабинет. Хочу побыть в тишине, в одиночестве. Мне совершенно не нравится настрой Евы. Она так и мыслит уйти, зато теперь хотя бы понятно, почему. Возможно, мне стоит наведаться к Широковой. Она же спит и видит, как встретиться. Вот и встретимся, поговорим. Прежде чем ей попасть ко мне, я, как и положено, узнал, кто такая, где работает, чем живет. Ольга далеко не дура. Занимала хорошую должность в иностранной логистической компании, зарабатывала прилично. Ко мне пришла за ощущениями, а не за бабками, по крайней мере, призналась в этом честно. Это я идиот не просек сразу, что что-то не так. Поначалу Широкова была во всем хороша, четко следовала правилам, выполняла приказы. Беспределить начала, когда я ей дал ясно понять — никакого совместного будущего.

Все еще усложняется тем, что она по-прежнему в дурке. Идти к ней, конечно, рискованно. Вдруг опять переклинит, тогда я окончательно потеряю Еву. Девчонка на распутье. Но это говорит о самом главном — Ева действительно неравнодушна ко мне. Господи, как бы сейчас ее обнять, усадить к себе на колени и просто полежать на её сиськах. Точно, я хочу сиськи!

Где там моя куколка? Куда опять спряталась? А нахожу ее в нашей спальне. Сидит по-турецки на ковре и слушает музыку на телефоне.

— Тебе лучше? — опускаюсь на кровать.

— Да, приняла Но-шпу, боль ушла, — поднимает голову, смотрит на меня своими синими глазищами. — У тебя есть что-нибудь выпить?

— Например?

— Не знаю, вино, ликер, коньяк, да что угодно.

— Для тебя кое-что другое есть, — иду к мини-бару, что стоит в углу рядом с комодом, достаю из него маленькую бутылку Мартини Асти, беру бокал. А через пару минут подаю своей раскисшей рыси шампанское.

— Сам пить не будешь? — принимает бокал.

— Неа, на меня такое не действует, да и нет желания надираться.

— А у меня есть.

За первым бокалом следует второй, за вторым еще половинка третьего. Н-да, от такого весьма скромного количества развозит Краснову основательно. Но ей это нужно, пусть расслабится, выговорится, если надо. Я бы ее с радостью послушал.

— Можешь подойти ко мне?

И когда оказываюсь рядом, Ева сама перебирается ко мне на колени.

— Хочу сказать тебе несколько очень важных вещей, — запускает пальчики под футболку.

— Ну, я уже растопырил уши.

— Я тебя так ненавидела, Игнашевский. Люто ненавидела. Запредельно.

— Это я понял.

— Да, — кивает, — но потом… особенно когда мы с тобой были здесь, на этом самом ковре, когда ты вколачивал меня в ворс, — пьяно усмехается, — именно тогда я в первый раз осознала, что все изменилось. Нет больше ненависти. Но страх остался. Дикий страх, что ты наиграешься со мной и выбросишь как всех своих предыдущих. И знаешь, так было проще. Проще подогревать в себе этот страх, держаться за него, а еще за совесть. Теперь мне осталось держаться только за совесть. Сказать почему?

— И?

— Потому что я тоже люблю тебя, Ян. Сама не заметила, как втрескалась по самые уши. Спасибо Асти, кстати, помог выговориться. Просто… — и опять глаза наполняются слезами, — я не знаю, что мне делать, — приподнимается, заглядывает в глаза, а у меня дар речи попадает.

В следующее мгновение укладываю ее на ковер:

— Раздевайся, Ева. Быстро!

И пока она снимает с себя джинсы с кофтой, я вытаскиваю ремень, которым стягиваю ей руки. Лифчик просто спускаю на живот, а вот трусики неожиданно рвутся и улетают, хрен знает куда.