кто-то невидимый с силой толкнул ее в грудь. Но она не отлетела в сторону, не упала на спину, причиняя себе еще больше боли. Она так и продолжила стоять на коленях, не в силах даже пошевелиться. Руки, на которые она опиралась, слабели с каждым утекающим мгновением, мир вокруг стал терять свои краски, превратился вновь в простой, в обыденный.

Не надо, Веда…

Девочка услышала знакомый голос, но лишь сильнее затрясла головой. Боль в спине вспыхнула с новой силой, заставляя бредить, лепетать что-то несвязное.

— Нет, нет… Мне не нужно! Мне ничего не нужно! Убирайтесь! — рявкнула она, и теперь сила, что продолжая давить ей на грудь, резко дернула ее вниз. Веда ударилась лицом о землю, еще больше пачкаясь в грязи, почувствовала металлический вкус крови во рту из-за прикушенной щеки. Лежала и хрипло дышала, стараясь прийти в себя и подняться на ноги.

Она все еще думала, что за ней могли отправить погоню, что еще немного, и ее отыщут. Одну, беззащитную, лежащую в собственной крови, слезах и поту. Веда смирилась, она уже ничего не сможет сделать, больше не сможет. Если смерть пришла за ней, она готова ее принять.

Но никто не приходил. Ни смерть, ни кто-то другой, более страшный и опасный. Веда не знала, сколько она так пролежала, но тело начало неметь из-за неудобного положения, шея затекла. Она несмело постаралась подняться на ноги, получилось не сразу, но все же девочка смогла.

Еле удерживая равновесие на негнущихся ногах, Веда пошагала куда-то вглубь леса. Сама не знала, куда направлялась, просто шла вперед. Медленно и неторопливо, пустой взгляд не выражал ни единой эмоции, как и заплаканное, грязное лицо.

Она шла так какое-то время, провожаемая взглядами зверей, духов, лешего и другой нечисти, пока окончательно не потеряла все свои силы и не упала в реку, оказавшуюся перед ней.

Течение тут же охотно подхватило ее слабое тело и понесло куда-то вдаль. Веда то и дело начинала захлебываться, но не боролась за свою жизнь, лишь следовала судьбе. Иногда река подбрасывала ее вверх, позволяя сделать глоток воздуха, иногда вновь затягивала под воду. Девочке было все равно.

Ее выкинуло на берег через некоторое время, словно водным духом надоело играться с полумертвой девчонкой, и они решили выпроводить ее из своего дома. Веда лежала на острых камнях, прислоняясь к ним, испещренной тонкими царапинками, щекой. Лежала и плакала, не в силах сдержать слез и боли, выла от собственных эмоций, обреченно сжимая слабыми пальцами твердые камни.

Как ей хотелось их расколоть, выместить все, что было в душе, но она просто не могла. Веда лежала и думала, пока не услышала топот лошадиных копыт. Обреченно подняла голову, думая, что ее все-таки догнали, но ошиблась. Весна отыскала ее, она всегда ее находила, где бы девочка не пряталась.

Лошадка требовательно стала стучать ногой по камням и фыркать, призывая Веду подняться. И девочка подчинилась. Обреченно, устало обхватила родную шею, потерлась лбом и носом о жесткую шерсть. Потратила много сил, чтобы взобраться на спину лошади без седла, тут же обмякая, облокачиваясь о холку. Весна никуда не шла, ожидая, что скажет ее хозяйка.

— Отвези меня к ней, Весна, — тихо сказала Ведеслава. И лошадь тут же помчала вперед.

* * *

Чем дальше охотник и травница уходили от Верхнего Горьевска, тем чаще по спине Веды пробегали холодные мурашки. Сейчас они были еле уловимы, Веда даже не знала, ощущал ли то же самое Влад. Но она то и дело вздрагивала от неприятного чувства.

Весна тоже, подобно хозяйке, недовольно всхрапывала и мотала головой.

Веда огляделась, все было тихо и спокойно. Изредка мимо пролетали небольшие птички и громко чирикали, ветер нежно трепал острые кончики травы. Ничего вокруг не выглядело больным или страдающим, значит, до сюда долетают лишь жалкие остатки опасного Мора.

Влад ее не беспокоил, лишь изредка обводил взглядом ее профиль и вновь отворачивался, наблюдая за горизонтом. С каждым широким шагом Призрака он все больше ощущал охватывающее его тело волнение. Чернолесье неумолимо приближалось, как и то, зачем его послали в путь.

Ему не было страшно, хотя в тени огромных, темных деревьев скрываются самые страшные твари, с которыми не каждому охотнику из живых и мертвых удавалось встретиться. Он переживал, что просто не оправдает возложенных на него надежд. В него верил Чеслав, в него верил король, в него верили жители Замковья, хотя даже и не знали его имени.

Он просто не мог подвести их всех, не мог вновь вызвать у других лишь разочарование, как часто было после смерти матери.

Влад тряхнул головой, подобно черной лошадке, стараясь разогнать скопившиеся в голове мысли. У него не очень хорошо получилось, но переживания о Море немного отступили, напоминая ему о вчерашнем дне и о Веде. Он вновь взглянул на нее, на ровную спину, пальцы, расслабленно держащие поводья, безэмоциональное лицо, которое вчера было очень злым, даже яростным.

Ее смел избивать родной отец, неудивительно, что девушка такая отстраненная и недоверчивая. Он задумался, вдруг шрам, пересекающий всю ее спину, оставил тоже ее отец. Живот Влада сжало от странной боли, он представил, как кричала маленькая Веда от боли.

— Что с лицом, Охотник? Тебе плохо, тошнит? — уж больно равнодушно поинтересовалась девушка, замечая, как кривится Владислав.

— Я просто… да так. Не бери в голову, — отмахнулся парень, думая, что Веде все равно.

— Если я спросила, то уже взяла, — выгнула бровь травница, сама удивляясь тому, что задала вопрос, когда могла просто насладиться видами и тишиной.

Влад не сразу понял, что Ведеслава ждет от него объяснений его состояния, и молчал еще несколько минут. Слушал глухой стук копыт о твердую землю, морщился от яркого солнца.

— Ты и правда превращаешься в меня, Охотник, — вновь сказала девушка.

— Не думал, что тебе это волнует, — отозвался Влад. — Я просто думаю, что не хочу стать причиной гибели всего Замковья.

— Ты и не станешь, — пожала Веда плечами. — Винить будут нас двоих, да и то недолго.

От холодной улыбки травницы Владиславу стало немного не по себе. Пока он переживает, она и бровью не ведет. Казалось, что девушка вообще жалостью не отличалась, что ее никто не волнует.

— Неужели тебе все равно? — с надрывом спросил парень.

— Мне не все равно. Не стоит думать, что я настолько бессердечная. Я еду с тобой, потому что хочу помочь. Знаю, что приложу все усилия, знаю, что и ты это сделаешь. Но, если у нас не выйдет, если Мор окажется