– Тебе б поменьше разговаривать, – предупредил Тверд.

– Да какое там! – чуть ли не ободряющим тоном хмыкнул Хват. – Ему не то что трепаться поменьше надо, а даже дышать пореже. Видно же, что в легких эта херь засела, которой его подстрелили.

– Иными словами, не жилец, – еле слышно прохрипел Прок.

– Гляди-ка, даже соображаешь пока. Это хорошо. Хоть успеешь рассказать, как этой вашей железякой пользоваться.

– А ты никак девкам собрался ее показывать, когда самому уже нечем больше похвастать будет?

Видно было, что слова новгородцу даются с трудом, а каждая выбоина на дороге откликается вспышкой острой боли.

– Перво-наперво отстрелю тебе башку, чтоб не мучился.

– Буду только рад. Думаешь, мне доставляет удовольствие валяться на коленках мужика, что сомлевшая девка? Но все равно не советую тебе брать эту железку.

– И как ты мне помешаешь? – очередной плевок под колеса.

– Мне и не нужно будет. Любой, кто захочет воспользоваться моим оружием – или, например, броней, – будет очень сильно удивлен. Так сильно, что разлетится по кусочкам на версту вокруг.

Все трое уставились на новгородца. Даже Туман оторвался от осмотра окрестностей и нацелил свой прищур на гильдийца.

– Но ведь арбалет не твой был.

Прок кашлянул розовой пеной.

– Сделал пару своих колдовских жестов – и стал мой.

Хват присвистнул.

– Так это что…

– Кто-то захотел натянуть твою броню, – догадался Тверд.

– Не только захотел, но и натянул. В погоню, видать, за нами решил собраться. Но так как я от этой брони на момент ее надевания находился на приличном расстоянии, сработал датчик детонатора.

– Что за хрень он опять несет? – будто нажравшись кислятины, скривил рожу Хват. И, конечно, опять харкнул под копыта вяло бредущих коняг.

– Мы не должны оставлять следов своего присутствия.

– Во как. А мы? Мы ж вроде как тоже эти… следы. А ну как начнем направо и налево трепаться?

– Ты сам-то веришь, что твои слова хоть кто-нибудь примет всерьез?

Туман хмыкнул. Варяг почесал засаленный и всклокоченный чуб на макушке. И хмыкнул тоже. Беззлобно.

– И что нам теперь делать? Далеко все равно не уйти.

– Далеко и не надо. Ищем развилку со знаком Двенадцати… И дальше нам придется разделиться. Вы двое уводите погоню дальше, а ты, – покосился он на Тверда, – пойдешь со мной.

– Конечно, он, – фыркнул варяг. – Ты ж сейчас именно на его коленки головушку нежно притулил. Только учти, он хоть и из Царьграда прибыл, но тамошние нравы не очень-то перенял.

Прок растянул губы в корке запекшейся крови в самое кислое подобие улыбки.

– Боюсь, в этот раз одному мне попросту не вытянуть…

– И сколько таких столбов по окрестностям натыкано? Нужно ж хоть примерно знать, в какой стороне искать, – Туман, хоть и показывал всем своим видом, что эти разговоры его волнуют меньше всего на свете, удивительным образом умудрялся выуживать из них самую суть.

– Вокруг Киева таких четыре, – пропыхтел гильдиец, уперев невидящий взор в низко нависшие небеса. – Ближайший верстах в семи, если свернуть на большаке в сторону града.

– Ну да, только на тракт нам еще не хватало высунуться, – дернул за вислый ус Хват. – Может, сразу в палаты княжеские податься? Проверим, правду ли болтают про меч да повинную голову.

– Не стоит, – видно было, что каждое слово Прок выдавливает из себя с огромным трудом, еле-еле цепляясь за ускользающее сознание. – И на тракт – тоже не стоит. Главное, до развилки дотянуть, а дальше путь… я знаю.

– Ну-ну, – пробурчало с облучка. – Может, еще и отнесешь туда нас всех? Под мышкой. Куча от тебя, конечно, проку. Кто только так назвать-то тя догадался…

* * *

– А нельзя было сделать схрон в таком месте, чтобы туда подъехать можно было? – прокряхтел Тверд, стараясь не обращать внимания на боль, угнездившуюся в пояснице.

Давненько ему не приходилось таскать здоровенные тюки на спине. Да в припрыжку, по пересеченной местности. В лесу-то другой не бывает. В последние годы царьградской службы он сам гонял молодняк с камнями на закорках вокруг застав, с прибаутками подпинывая остающих. Теперь пыхтеть пришлось самому. Хорошо хоть, его самого сейчас никто не подзуживал и не отвешивал поджопников.

– Какой же тогда это будет схрон, коль к нему тракт проложить? Может, ряды торговые еще обставить у входа?.. Сейчас в овраг спускайся. Вон, вон, праворуч.

Из сказанного Проком Тверд понимал не все. Частично потому, что гильдиец проглатывал слова, когда они перепрыгивали очередную рытвину или перебирались через валежник. Но в основном по той причине, что речь его по большей части была не шепотом даже, а еле слышным хрипом. Ко всем прочим холерам, новгородец к тому же так и норовил сомлеть. А учитывая, насколько сильно он угваздал своей кровью повозку и всю твердову одежку, из каждого следующего такого провала сознания мог и не выкарабкаться. Потому говорить с ним нужно было обязательно.

Добро, хоть не припекало сегодня, и хмурые хороводы косматой серости над головой впервые показались Тверду не такой уж хреновой затеей богов. Хотя было бы, конечно, лучше, коль кто-нибудь из двенадцати еще и подмел бы все прелые листья, склизким ковром разбросанные по склону лога. Ноги так и норовили то разъехаться в стороны, то взметнуться выше ушей. После того как удалось в очередной раз сохранить равновесие, лихорадочно стиснув всей пятерней нависшую сверху ветку засохшего дерева, Тверд вдруг понял, что ноша его что-то давненько не подавала голоса.

– Может, расскажешь все ж таки, откуда ты взялся в киевском обозе? – хорошенько тряхнув плечом, перекладывая центр тяжести на менее отдавленное место, выдохнул кентарх. – Насколько я помню, в последний раз мы встречались в другой от Киева стороне.

– Наша августейшая особа… дурак набитый… новаторства захотелось. А получилось – дерьмо. Сам не понимает, в какую топь башку свою сунул…

– Э, купчина, ты сомлеешь сейчас, что ли? Что за бредятину суешь мне в ухо?

Судя по тому, что вместо ответа последовало сдавленное мычание, он был не далек от истины. Отнимающийся позвоночник мигом ожил. Правда, для того лишь, чтобы почувствовать, как его скрутил морозец страха.

– Эй-эй-эй! – он остановился, побалансировав, чтобы не упасть и не покатиться кубарем вниз, и осторожно уложил бредящий куль на палую листву. Очень постаравшись, чтобы тот не укатился тоже. Рядом осторожно опустил гильдийское оружие. Взлететь на воздух, будучи подброшенным выше деревьев огненным вихрем, не хотелось ни в обозном становище, ни в лесу. – Не вздумай вырубиться! Я-то откуда знаю, куда тут дальше-то соваться?

– Заговорщик хренов… На дыбе скрутить его… к чертям собачьим. Говорил же… контроль надобен. Контроль и догляд… Чтобы ни шагу не мог…