class="p1">— И вот еще что, Светлана. Посмотрите на этот фоторобот, — попросила я и вынула из сумки фотопортрет девушки, которую видела продавщица отдела выпечки супермаркета. — Вы знаете эту девушку? — спросила я, когда Козинская, посмотрев, вернула мне фоторобот.

— Нет, не знаю, — ответила Козинская.

— Разве она не похожа на вашу подругу Веронику Воротникову? — спросила я.

— Н-не совсем. Хотя… какие-то черты напоминают, но… Мы с ней довольно давно не виделись. Я через несколько месяцев после того, как Вероника приехала из колонии, вышла замуж. Муж ничего не знает о моем прошлом, — прошептала Козинская, как будто ее супруг находился вместе с нами в одной комнате. — Поэтому…

— Поэтому вы тщательно избегали всяких контактов и тем более встреч со своими бывшими товарками, — закончила я. — Можете меня не провожать, где выход, я знаю.

Выйдя из дома Светланы Козинской, я села в свою машину и поехала по адресу, который дала Светлана. Откровенно говоря, я не надеялась застать там Веронику Воротникову, ведь Светлана Козинская виделась с ней давно. Но отработать этот вариант было необходимо.

Я оставила свою машину перед воротами дома на Астраханской улице. Это был старый жилой фонд, дома в нем выстроены еще в позапрошлом веке. Однако ворота были с кодовым замком. Кода я, естественно, не знала. Поэтому пришлось ждать, когда к дому подойдет кто-нибудь из проживающих в нем. К счастью, ждать мне пришлось недолго.

Вскоре я увидела, как по направлению ко мне не спеша идут две пожилые женщины с хозяйственными сумками.

— О-хо-хо, — простонала одна из женщин, поставив сумку на асфальт, — старость — не радость.

Вторая женщина ставить сумку на землю не стала. Она набрала комбинацию цифр на панели и открыла дверцу ворот. Женщины вошли во двор, я последовала за ними. Двор был очень ухоженный и просто утопал в зелени. Вдали виднелась большая клумба с яркими цветами, по обе стороны от асфальтированной дорожки стояли шезлонги и садовые кресла.

— А вы, девушка, к кому? — спросила меня одна из женщин.

— Мне нужна Вероника Воротникова, она проживает в восьмой квартире, — ответила я на вопрос.

Женщины одновременно отрицательно покачали головами.

— Нет, девушка, пятая квартира стоит сейчас пустая, в ней никто не проживает. Жила там раньше одна девушка, это правда, но сейчас квартира свободна.

— Скажите, вот эта девушка проживала в пятой квартире? — спросила я, показав пенсионеркам фотопортрет подозреваемой.

Женщины поочередно рассматривали фоторобот, передавая лист одна другой.

— Нет, не эта, — вынесли женщины свой вердикт.

— Вроде бы и есть какое-то сходство, но точно сказать, что это была та жиличка, — я не могу, — сказала одна из женщин.

— Ладно, спасибо за информацию, — сказала я и вышла на улицу.

Я подошла к своей машине, и в это время зазвонил мой сотовый.

— Алло, — сказала я.

— Тань, привет, это Мельников, — прозвучал в трубке знакомый голос.

— Андрюша! А я так ждала твоего звонка! — воскликнула я. — Ну что? Удалось узнать по поводу заключенного Владислава Востроносикова? — с нетерпением спросила я.

— Да, Тань. Слушай, тут такое дело. Востроносиков Владислав Евгеньевич, русский, осужденный на десять лет за изнасилование гражданки Воротниковой В., был убит во время бунта, вспыхнувшего в колонии, где он отбывал наказание. И произошло это два года назад.

«Два года назад. Как раз тогда Вероника Воротникова ездила к Востроносикову в колонию, обеспокоенная его молчанием, — подумала я. — А возвратившись в Тарасов, подсела на наркотики».

— Тань, ты меня слушаешь? Алло! — прокричал в трубку Мельников.

— Да, Андрюш, я тебя слушаю. Просто я сопоставляю некоторые известные мне факты, — сказала я.

— Тань, мне, кстати, прислали фотографию этого самого Востроносикова из личного дела. Я тебе сейчас ее перешлю, — пообещал Мельников.

Я смотрела на фотографию Владислава Востроносикова и сравнивала ее с фотопортретом, сделанным на основе показаний кассира из супермаркета. Да, тогда в супермаркете был другой мужчина.

— Андрюш, спасибо тебе, ты мне очень помог, — поблагодарила я друга.

Только я отключилась, как сотовый затренькал снова.

— Алло, — ответила я на звонок.

— Тань, это Кирьянов. Слушай, только что звонил участковый Константина Скорострельникова. Так вот, у него в кабинете сейчас находится одна пенсионерка, которая что-то видела в тот вечер, когда был убит Скорострельников. И даже наблюдала за кем-то из своего окна, а также гоняла с лестничной площадки. Сведения какие-то сбивчивые и не совсем понятные. В общем, ты, Тань, давай, езжай туда, разберись на месте, — сказал Владимир.

— Да, Володь, выезжаю. Спасибо, что сообщил, — сказала я.

Когда я вошла в кабинет районного участкового, то увидела пожилую женщину лет семидесяти. На пенсионерке был бежевый трикотажный костюм, в руках она держала несколько старомодную сумочку.

— Здравствуйте, — поздоровалась я и с участковым, и с пенсионеркой.

— Здравствуйте, — ответили мне.

— Вот, познакомьтесь, это Розалия Валерьевна, — сказал участковый, кивнув в сторону пенсионерки.

— А меня зовут Татьяна Александровна, — представилась я и спросила: — Вы пришли о чем-то сообщить, Розалия Валерьевна?

— Да, хочу сообщить, — кивнула пенсионерка. — Живу я в пятиэтажном доме, а расположен он как раз напротив того дома, в котором проживал молодой человек, которого убили. Живу я в этом доме уже очень давно, лет сорок, если не больше, всех жильцов знаю. И вот заметила я, что месяца полтора назад подъезд, в котором я живу, стали посещать молодой человек и девушка. Но они не были влюбленной парой, нет. И оба не в юном возрасте находились. Лет тридцать с небольшим им можно было дать на вид. У мужчины была одна особенность — он временами подергивал головой. Появлялись они в подъезде примерно часов в шесть вечера. Постоят между последним и четвертым этажом и уходят.

— В какое время они уходили из подъезда, Розалия Валерьевна? — спросила я.

— Обычно после семи часов вечера. Но иногда могли стоять и до десяти часов, — ответила пенсионерка.

— Они о чем-то говорили между собой? Или молча стояли? — спросила я.

— Разговаривали, но только тихо, понять, о чем их разговор, было трудно.

— И что, их никто из постоянных жильцов не прогонял? — задала я следующий вопрос.

— А чего их прогонять? Они же не шумят, не дерутся, порядок не нарушают, — пожала плечами пенсионерка. — Вот только как-то раз я нашла за батареей на том этаже, где они обычно располагались, пустой шприц. Тут уж я не выдержала, позвала своего зятя, и он пообещал, что вызовет полицию, если еще раз увидит их в подъезде. Они молча ушли и больше не приходили. А в тот день, когда того молодого человека убили, я увидела их снова.

— Тоже в вашем подъезде? — уточнила я.

— Нет, зачем? Как раз около дома