в машину и полз на локтях, пачкая обивку обмазанными грязью штанами. Я остервенело вкапывался вглубь салона, пока не нашел то, что искал. Пакет под сиденьем.

Все, что меня занимало на тот момент — это вопрос: почему? Из-за чего? Что послужило катализатором?

Пакет был большой и непрозрачный, набитый доверху. Когда я дотронулся до него, оказалось, что он еще и холодный.

Я примерно догадывался, что там может быть.

Там и вправду лежал кусочек человеческой кожи с живота, с пупком. А еще вырезанный и немного подвялый человеческий орган. Поджелудочная, наверное.

Вечером мы перетаскали все пакеты в холодильник, но этот остался. Закатился под сидение и его никто не заметил.

После того, как я нашел разгадку на свой вопрос, меня охватила эйфория и экстаз. Я выпал из машины прямо в грязь, раскинул руки и ноги в стороны и блаженно заулыбался.

Вдруг надо мной возник Артур, держа на руках Румани.

— У нее нога то ли сломана, то ли вывихнута. Еще поцарапана немного, но жить будет.

— Конечно, буду, — возмущенно ответила Румани, казавшаяся до того момента спящей. — Тут и гадать нечего.

Потом я вдруг понял, что окна в машине целы.

— Так тебя не через окно выбросило? — спросил я у Румани.

— Нет, конечно, — ответила она. — Я сама вышла, после того как увидела…

И она замолчала. То ли от страха, то ли от отвращения. А может, решила, что будет лучше не говорить том, что она знает. Я всегда верил, что Румани умная.

— Нам надо машину из грязи вытолкнуть, — сказал Артур ей, — а ты пока посиди.

Он опустил Румани на траву и подошел ко мне. Я с подозрением посмотрел на него, все еще лежа в грязи.

— Что?

— Нам надо машину из грязи вытолкнуть, — повторил Артур.

— Так и толкайте.

— Вдвоем?

— Миш, поможешь? — окликнул я и привстал.

Наконец-то у меня появился хоть один знакомый, не опороченный знакомством с Ярославом. Настоящий друг, который спас мне жизнь и проявил участие в трудный момент.

Но когда я осмотрелся, оказалось, что Миши уже нет. Очевидно, мы ему не понравились.

Я понял, что толкать машину придется нам втроем.

Сказать, что после ночи на кладбище это было самым неподходящим занятием — это… а, впрочем, ладно. Машину мы вытолкали, но потом выяснили, что Румани еще и ехать в ней не хочет — мол, после того, в пакете. Пришлось вызвать такси.

Вот так у нас появилась очередная проблема.

Румани кое-что увидела. Конечно, мы не могли ее просто отпустить.

Я было подумал, что Артур сможет помочь с ее сломанной ногой, но он ответил:

— Я только с покойниками умею работать, а она еще жива.

Ситуация, казалось бы, безвыходная. Ярослав знал, что нужно сделать: я читал это по его глазам. Я и сам знал, что это нужно сделать. И я знал, что он сделает это, если у него появится такая возможность.

Но пока я рядом, такой возможности у него не будет.

Мы внесли Румани в ту комнату, где жил я. Румани не возражала. В смысле, она вообще ни слова не сказала и не поднимала на нас глаз. Я знаю: она была умная, она знала, что к чему.

Как же хорошо, что она на меня не смотрела. Я бы не выдержал ее взгляда.

Только потом, когда мы все вышли и оставили ее одну, я понял, что весь с ног головы перемазан грязью, а вся моя одежда осталась в той комнате, и сама по себе проблема смешная, но моя психика, похоже, истощилась начисто, так что эта смешная проблема заняла все мои мысли. Конечно, она была смешной, но она была насущной и существенной, и я не знал, что делать.

Я не знал, что делать. Я не думал о том, где бы достать одежду — я просто завис посреди коридора и паниковал. В голове образовался сосущий вакуум и все мое тело тряслось в панике. Я не знал, что мне делать.

Я не знал, что мне делать минут пять или час. Принялся беспорядочно ходить взад-вперед по коридору и озирался вокруг, как будто хотел увидеть решение всех своих проблем и узнать наконец, что делать.

Но проблем у меня не было. Проблема была всего одна.

Найти штаны.

Я понял это и остановился на месте. Замер. Паника вдруг куда-то улетучилась! Я почувствовал, что тело стало легче, когда эта тяжесть наконец свалила с моих плеч. Тело расслабилось и жизнь кругом заиграла красками.

Найти штаны. Всего-то.

Ночью я раскопал могилу, пару часов назад чуть не ослеп и теперь в моей комнате сидит девушка, которую я не могу отпустить, а еще у нее сломана нога. Но мне нужно просто найти штаны.

Ванная. Там на полу лежат спортивные штаны Ярослава.

Вот так легко я решил свою проблему.

Пока я снимал с себя свою грязную, окровавленную одежду, я не думал ни о чем, а дойдя до трусов решил, что уж их-то можно оставить, ведь за новыми точно придется идти в спальню, черт, а можно обойтись и вовсе без них — ладно, сегодня на мне не будет трусов, хотя нет, можно ведь остаться в тех, что на мне…

Я посмотрел в зеркало и увидел на своих щеках слезы.

Вдруг в дверь позвонили. Звонили долго. Я все ждал, пока кто-нибудь кроме меня ее откроет — с меня хватит, правда, я устал, я так чертовски устал.

Звонок трещал уже несколько минут. Наверно, открывать кроме меня некому — так я подумал и открыл прям как был, в трусах. Штаны надеть не успел.

На пороге стояла соседка снизу. Та, которую мы затопили.

А я, если честно, все еще чертовски хотел спать.

— Мне казалось, вы уехали, — сказала соседка.

— Да? — я приподнял брови в тоне светской беседы. — С чего вдруг?

Соседка улыбнулась.

— Давно вас не видела.

Я отметил, что она само очарование, когда не хочет меня убить за течь в потолке.

— Вы правы, я уезжал. Вернулся уже.

Она закивала.

— Я с вашим соседом говорила, — это она, должно быть, про Лаврентия. — Он обещал заплатить за ремонт. Мне неловко с вами об этом говорить, но он не отвечает на звонки, а срок уже давно вышел.

Конечно, вышел. Уже почти полгода прошло.

— Я понимаю, — поспешно заверил я. — Сколько мы вам должны?

Милая соседка с заметным облегчением выдохнула.

— Пятнадцать тысяч, — сказала она самым милым тоном на свете. Я ожидал другой суммы — она заметила, как вытянулось мое лицо,