– На кладбище? – ахнула Софи, обменявшись испуганным взглядом с Эллен. – Почему мы должна идти на?.. – Она осеклась и смущенно глядела на Мередит. – Что, Джекоб Барнс… умер?

Теперь пришел черед смутиться Мередит.

– А вы не знали? Да, он скончался… Несколько месяцев тому назад. От лейкемии.

– Конечно, нет… Откуда же… Мы… я… я получила письмо по почте и подумала… – Софи снова посмотрела на Алекса. И ее озарила догадка. – На каком кладбище он похоронен?

Алекс вопросительно взглянул на Мередит. Названия он не помнил.

– На «Эвергрин», – ответила за него соседка. – Это там, наверху…

– Аврора-авеню! – воскликнула Софи. – Вот где я тебя видела! Около месяца назад, в мой день рождения. Ты был в солнечных очках, правильно?

– Я всегда надеваю там солнечные очки, – признался Алекс.

– Чтобы никто не видел его слез, – негромко пояснила Мередит.

Софи вспомнила короткую, но странную встречу с Алексом в тот вечер, до того как появилась Эвалинн, и внезапно заподозрила неладное.

– Алекс, ты шел за мной по кладбищу?

Он сунул руки в карманы.

– Я приехал туда первый. Как я мог идти за тобой?

Резонно. Заправив за ухо прядь волос, Софи шагнула к Алексу, по-прежнему стоящему в дверях. Лицо ее было серьезным, но тон ласковым и осторожным.

– Алекс, когда я увидела тебя, ты был не у могилы твоего отца. Ты смотрел на могилу моих родителей. Что ты там делал?

Все молчали, ожидая ответа.

– Читал, – проговорил он, так же тихо и ласково, как Софи. – «Супруг и отец. Супруга и мать. Они очень любили свою дочь и друг друга». Очень трогательно. Я запомнил. Папа показывал мне эту могилу каждый раз, когда мы приходили туда. Он рассказывал мне, что один раз видел их дочь. – Он обвел взглядом женщин и остановил глаза на Софи. Его голос сделался еще тише, но лицо засияло невинным счастьем. – Пожалуй, ты и есть их дочь. София Мария Джонс.

Ошибочный вывод – просто место, где ты устал думать.

Все стояли в неловком молчании на пороге дома Барнса.

Вернее, неловко молчали все, кроме Алекса.

– Так мы поедем навещать моего папу? – спросил он. – Или вы хотите зайти ко мне? Тут теплее, чем на улице, а я люблю, когда тепло.

– Хорошая мысль, Алекс, – поддержала предложение Мередит, шагнув к двери. – Давайте зайдем в дом и посидим немного. Леди, вы выпьете что-нибудь?

Эвалинн и Эллен снова обернулись к Софи.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила та. – Было бы очень неплохо.

В доме оказалось еще просторнее, чем казалось, пока они не вошли. Потолочные своды и открытая планировка увеличивали помещения. В гостиной вдоль стен стояли выполненные на заказ застекленные шкафы из вишни. Почти во всех были книги. Прямо-таки небольшая библиотека. Только шкаф у дальней стены был заполнен лишь наполовину.

– Ого! – уважительно воскликнула Софи. – Кто-то здесь очень любит читать.

– Я! – с гордостью объявил Алекс. – Я тут прочел все книги. Некоторые больше одного раза. А некоторые даже больше двух раз.

– У тебя уже скоро не хватит места для них, – заметила Эвалинн. – Что ты будешь делать тогда?

Алекс удивленно взглянул на нее, словно взвешивая, не шутит ли эта девушка.

– Закажу еще полок, – ответил он наконец очень серьезно.

Софи и Эллен улыбнулись. А Софи начала испытывать огромное облегчение. Она боялась встречи с Джекобом Барнсом, ибо не знала, какой будет его реакция. Возможно, он вспоминал о ней все эти двадцать лет с огромной враждебностью? Может быть, у него разрушилась жизнь из-за ее детского эгоизма? Но вместо угрюмого старика, которого она ожидала увидеть, там оказался Алекс, чей радостный настрой и невинное дружелюбие были не страшнее мурлыканья котенка.

Мередит пошла за кофе, а они уселись в гостиной. Софи и Эвалинн на кожаном диване, Эллен на двухместном диванчике, а Алекс плюхнулся в замшевое кресло.

Когда все устроились, первой заговорила Софи:

– Алекс, мне очень жалко, что твой папа ушел из жизни. Я гляжу на тебя и понимаю, что он тоже был очень симпатичным человеком.

Алекс устремил все внимание на свои ногти, но продолжал улыбаться.

– Ты задашь мне много вопросов про папу.

– Я хочу спросить тебя кое-что, если ты не возражаешь.

Его брови взлетели на лоб, и он нервно почесал себе ухо. Потом, не сказав ни слова, вскочил с кресла и зашаркал в коридор к изогнутой консоли. Достал из верхнего ящика темные очки. Надел их и снова уселся в кресло.

– Я готов.

Софи ласково улыбнулась.

– Ладно. Ты сказал, что твой папа брал тебя на кладбище, на могилу моих родителей. Вы часто туда ходили?

– Каждый год. На следующий день после моего дня рождения.

– О! А когда у тебя день рождения?

– Двадцатого сентября.

Софи переглянулась с Эллен.

– Значит… накануне моего дня рождения. Значит, вы бывали на кладбище каждый год двадцать первого сентября?

Алекс подался вперед и кивнул.

– В мой день рождения мы всегда устраивали большой праздник. Папа говорил, что день, когда я родился, был очень-очень важным днем в его жизни. А следующий день был очень важным – с одним «очень». Были и другие важные дни, но я их не запомнил. Кроме Рождества. И Пасхи. – Он замолчал и улыбнулся. – И Дня святого Валентина. Их я помню.

Эвалинн улыбнулась.

– Он когда-нибудь рассказывал тебе о той аварии? – спросила Софи.

Вернулась из кухни Мередит с пятью кружками и травяным чаем нескольких сортов на выбор в пакетиках.

– Я забыла, мы не держим тут кофе – из-за Алекса, ему вредно. Чай вас устроит? Если нет, я сбегаю к себе и приготовлю кофе.

– Все нормально, – успокоила ее Эллен. – Спасибо.

Мередит поставила все на кофейный столик и тоже села в кресло.

– Какой вопрос ты мне задала? – спросил Алекс.

– О той аварии, в которую попали твой папа и я. Он много рассказывал тебе о ней? Может быть, когда вы ходили на кладбище?..

Он покачал головой:

– Не-а. Папа просто говорил, что он никогда не забудет тот день. Обычно мы просто ходили туда и приносили камни.

Софи аж привстала. Камни? Ей вспомнились те красивые камни, что она находила каждый год на надгробье родителей. Краешком глаза она видела, что Эвалинн тоже встрепенулась.

– Камни на могиле? Так это приносили вы с папой?

– Угу.

– Ты для этого и приходил две недели назад? Чтобы положить еще один камень?