было рот, чтобы прояснить этот вопрос, но…

– То-то и оно, – опередила его Анна. – Ведь если все на самом деле было так, как он рассказывал, биографы давно бы это разнюхали. Сейчас пруд пруди любителей покопаться в царских родословных, выискать незаконнорожденных.

– Биографов-то тьма, однако в мире еще полно внебрачных детей знаменитостей, о которых никто не знает. – Степан ливанул себе кофе через край, с невозмутимым видом отхлебнул из блюдца, и только потом взялся за чашку. – Я думаю, что такое вполне могло быть.

– Такое что? – не поняла Анна.

– Его бабушка вполне могла все успешно скрыть. Мне показалось, что сам Кирилл Львович был в этом уверен.

– Бабушка… просто в голове не укладывается, – пробормотала Анна и сделала еще глоток. Вот это кофе так кофе, шедевр! Уж она-то разбирается.

– А что, жизнь иной раз и не такие выкрутасы выделывает, – Степан постепенно втягивался в разговор, и Анне стало легче, даже вон вкус кофе почувствовала.

– Ну, а в выкрутасы с проклятьем веришь? – она вспомнила свои ночные видения, себя в образе Екатерины верхом на осле, Алену на Царь-пушке и тому подобное… Хотела было выложить всю эту фантасмагорию Степану, но подумала, что не стоит, еще сочтет ее за тронутую.

– Да, – ответил он уверенно. – Как бы смехотворно это ни звучало, в проклятье я верю.

Отставив чашечку, Анна вопросительно на него взглянула:

– Как взрослый мужчина может серьезно это говорить? Хорошо, что никто не слышит. Это же чушь!

– Почему чушь? Тема религиозных культов, особенно древних, кажется мне достаточно любопытной, вот я и почитываю разную литературку.

– Разную, а можно подумать, что остановился на «Мурзилке» – съязвила Анна.

Степан даже не улыбнулся:

– Бхаласкар нашли не так давно, о нем тогда много писали, копнули историю. А потом, когда стало известно, что колье привезут в Москву, только об этом и говорили. И снова много писали, может быть, и в «Мурзилке». Плюс от Васи я столько подробностей узнал и в итоге пришел к выводу, что проклятье могло вполне существовать.

Анна недоверчиво наморщила лоб.

– Получается, ты купился на историю про то, что царскую династию сгубил камушек? А пролетариат с Лениным тут ни при делах. Ух, наверное, он в своем Мавзолее переворачивается, – усмехнулась она, а сама задумалась.

Кирилл Львович говорил, что проклятье действует на всех, кто поддастся чарам пейнита, и особенно на тех, кому открылась звезда. Она поежилась, вспомнив, как разглядывала древний камень и увидела звезду… Что же, получается, злой рок теперь будет преследовать и ее? И все события, последовавшие после взрыва, есть ни что иное как следствие этого проклятия. Бредятина какая-то!

Пусть Степан верит во что ему угодно, но она, слава богу, еще в здравом рассудке, и ей гораздо важнее сейчас решить, куда звонить, куда бежать… может, уже пора искать адвоката, а не отсиживаться в подполье и надеяться, что там, наверху, воцарит справедливость.

– Знаешь… – начала Анна примирительно. – Вот мы сидим и обмусоливаем всю эту мистику, а ведь история Романова, ну про его родословную, могла прийти ему в голову после того, как его трясонуло в аварии, ну не смог человек справиться с чередой несчастий, вот мозги и замкнуло. А застрелили его из-за того, к примеру, что он должен был кому-то деньги, или отомстили за что-то, мало ли… он же имел дело со всякими дорогущими редкостями, а не играл на бульварчике в домино по копеечке. И твой Карецкий, кстати, тоже антиквариатом увлекался, может, его убийство связано с кражей колье…

– Откуда мне знать, – пожал плечами Степан.

– Ну он же был твоим другом?

– У нас были довольно сложные отношения, особенно в последнее время. Но мне кажется, что вряд ли Вася как-то в этом замешан…. Уважаемый бизнесмен, специалист по древним раритетам, зачем бы ему понадобилось красть колье? Он располагал деньгами, по крайней мере еще недавно, я это точно знаю, и если уж ему было невмоготу, мог бы попробовать его купить.

– Может быть масса других причин, фигура-то заметная, мало ли кому выгодно его убийство.

– Здесь я согласен, это действительно мог сделать кто угодно. С другой стороны, такой умный и осторожный человек как он вряд ли до такой степени с кем-либо конфликтовал.

Степан стал снова просеивать в памяти весь вчерашний день, до мельчайших деталей – на презентации, как на подбор, было представлено практически все окружение Карецкого, – однако как он ни старался, опять ничего подозрительного не нашел, но его преследовало ощущение, будто что-то странное там все-таки было, и это «что-то» упрямо ускользает от его внимания…

Потом он вспомнил, как они с Анной приехали в магазин Кирилла Львовича, тот рассказал им свою историю, и зачем-то попросил их подождать… и больше живым они его не видели. А если предположить, что рассказ старика чистейшая правда? Звучит невероятно, но если… Тогда они с Анной оказались свидетелями гибели родного внука Николая Второго!

В голове гулким эхом отдалось: «Я настоящий владелец Бхаласкара!». Затем Степан явственно увидел, как инвалидная коляска с уже мертвым Кириллом Львовичем бьется о стену – ничего более жуткого ему в жизни видеть не приходилось. Степан замер, держа в руке пустую чашку.

Получается, что пока они вели разговоры с Кириллом Львовичем, убийца следил за ними. Возможно, он уже находился в магазине, когда они туда приехали, и спрятался. Не зря же им с Анной все время казалось, что их кто-то подслушивает. Правда потом появилась Алена, но что, если там была не только она?

А когда старик направился в кабинет, неизвестный пошел за ним… Нет, Степан прекрасно помнил, что стреляли в окно с улицы. Значит, убийца тихонько вышел из магазина через заднюю дверь, подошел к окну, выстрелил и спокойно удалился никем незамеченный, ведь стрелял он с заднего двора, и вряд ли туда выходят окна жилых квартир или офисов. Ничего не скажешь, место для преступления выбрано отлично, даже профессионально.

– Помнишь, Кирилл Львович собирался нам что-то показать? – Анне надоело сидеть и ждать, пока Степан обратит на нее внимание. – Так может, это что-то очень ценное или даже секретное.

– Что? – Степана удивило, что она думает с ним в унисон. – Ну допустим, его убили, чтобы он не смог нам это «что-то» показать, – повторила она.

– Возможно, – задумчиво проговорил Степан.

– Прозвучало это у него, конечно, многообещающе. Хотя, с другой стороны, мало ли что ему понадобилось. Причина его отлучки могла быть любой, например, решил выпить лекарство или поговорить с внучкой или элементарно сходить в туалет…

– Да, и точно мы этого уже никогда не