Норман повернул голову и посмотрел в окно. Еще не стемнело,но до вечера совсем недолго. Во всяком случае, достаточно поздно, чтобыотправляться в путь. Он не хочет опаздывать к назначенному сроку. Он раздавилсигарету в переполненной пепельнице, стоящей на ночном столике рядом стелефоном, спустил ноги с кровати и начал одеваться.

Что приятно: никуда торопиться не надо, у него поднакопилосьизрядное количество отгулов за работу в выходные дни, и, когда он захотел взятьих все сразу, капитан Хардэуэй согласился, не медля ни секунды. Для этого,насколько мог судить Норман, имелось две причины. Во-первых, телевидение игазеты превратили его в героя месяца; во-вторых, капитану Хардэуэю он ненравился, тот дважды направлял на него ищеек из отдела внутренних расследованийза превышение служебных полномочий и применение излишней жесткости, поэтому,без сомнений, был рад избавиться от него хотя бы на некоторое время.

— Сегодня, сучка, — пробормотал Норман, спускаясь на лифте вкомпании собственного отражения в старом усталом зеркале на дальней стенекабины. — Сегодня вечером, если мне повезет. А я чувствую, что мне повезет.

У тротуара вытянулась линия такси, но Дэниеле прошел мимомашин. Таксисты запоминают поездки, иногда они запоминают лица. Нет, в этот разон снова сядет на автобус. Городской автобус. Он быстрым шагом направился костановке, раздумывая по пути, действительно ли он пребывает в удачливомнастроении или ему это только кажется. Норман решил, что не обманывает себя. Онзнал, что до нее рукой подать. Знал, потому что ему удалось найти дорожку в ееобраз мышления.

Автобус — зеленого цвета, ему нужна зеленая линия — вырулилиз-за угла и подкатил к тому месту, где стоял Норман. Он вошел, заплатил забилет, уселся в дальнем конце — слава Богу, сегодня не надо играть роль Роуз —и посмотрел в окно, где мелькали, сменяя друг друга, названия баров,ресторанов, магазинов. «ДЕЛИКАТЕСЫ». «ПИВО». «ПИЦЦА ЦЕЛИКОМ И ЛОМТИКАМИ».«СТРИПТИЗ-КЛУБ».

«Тебе здесь не место, Роуз, — подумал он, когда автобуспроезжал мимо ресторана под названием „Попе Китчей“. „Говядина исключительно изКанзаса“ сообщала кроваво-красная неоновая вывеска в витрине. — Тебе здесь неместо, но это не страшно, потому что теперь здесь я. Я приехал, чтобы увезтитебя домой. Во всяком случае, чтобы увезти куда-нибудь».

Паутина неоновых вывесок и темнеющий бархат неба вызвали внем воспоминания о тех днях, когда жизнь Не представлялась такой странной и невызывала клаустрофобии, как стены комнаты, которые вдруг начали сжиматься,грозя расплющить тебя. Когда загорался неон приходила пора веселья — так былопочти всегда на протяжении относительно простых лет его молодости. Ты находишьместо, где неон горит ярче всего, и проскальзываешь внутрь. Те дни давноминовали, но большинство полицейских — большинство хороших полицейских — знают,как нужно двигаться после наступления темноты. Как проскользнуть за неоновуювывеску, как застать врасплох уличную мразь. Коп, неспособный незаметнодвигаться в темноте, долго не живет.

Наблюдая за тем, как проскакивают в окне автобуса неоновыерекламы, Норман решил, что Каролина-стрит должна уже находиться где-топоблизости. Он встал с кресла, подошел к выходу и остановился, держась запоручень. Когда автобус затормозил и двери с шипением раскрылись, он, не говоряни слова, спустился по ступенькам и растворился в темноте.

В киоске при отеле он купил схему города, заплатив шестьдолларов пятьдесят центов, — мародерство, однако цена расспросов можетоказаться еще выше. Почему-то люди хорошо запоминают тех, кто спрашивает у них,как пройти к тому или иному месту; удивительно, но иногда лица сохраняются впамяти даже через пять и более лет. Так что лучше за справками ни к кому необращаться. На тот случай, если что-то случится. Скорее всего, все пройдет безсучка и задоринки, но осторожность никогда не бывает излишней.

В соответствии с картой, Каролина-стрит пересекалась сБьюдрай-плейс в четырех кварталах к западу от автобусной остановки.Непродолжительная приятная прогулка теплым вечером. Бьюдрай-плейс— это улица,на которой живет еврейчик из «Помощи путешественникам».

Сунув руки в карманы, Дэниеле медленно шагал по тротуару,по-настоящему наслаждаясь прогулкой. На его лице застыло скучающее и слегкаглуповатое выражение, и никто из встречных прохожих не заподозрил бы, что всеего органы чувств напряжены, как мышцы спортсмена перед стартом. Он изучалкаждую проезжавшую мимо машину, каждого пешехода, с особым вниманием выискиваявзглядом тех, кто смотрел бы в его сторону. Тех, кто видел бы его. Таковых неоказалось, и это хорошо.

Добравшись до дома Тампера — еще одна улыбка фортуны, потомучто это действительно был отдельный дом, а не меблированная квартира впансионе, — он дважды прошел мимо, глядя на машину, стоящую на подъезднойдорожке, и на свет в окне первого этажа. Окно гостиной. Жалюзи подняты, ношторы задернуты. Через них он видел неясное цветное пятно работающеготелевизора. Тампер не спит, Тампер дома, Тампер смотрит телевизор и, наверное,хрумкает морковку, прежде чем отправиться к автовокзалу, где он постараетсяпомочь еще одной или двум женщинам, слишком глупым для того, чтобы заслуживатьпомощи. Или слишком плохим.

Кольца на руке Тампера он не заметил, и по виду тот вообщенапоминал голубого, но лучше перестраховаться, нежели потом сожалеть. Нормануверенно поднялся по подъездной дорожке и заглянул в «форд» четырех-илипятилетней давности, пытаясь увидеть в салоне автомобиля признаки того, что еговладелец живет не один. Он не обнаружил ничего, что внушало бы подозрения.

Довольный, Норман поднял голову и оглядел тихую улицу.Никого.

«У тебя нет маски, — подумал он»— Норман, у тебя нет даженейлонового чулка, чтобы натянуть на лицо; ты не побеспокоился об этом».

Да.

«Ты забыл об этом, верно?» Да нет,., не забыл. Просто онподумал, что завтра, когда взойдет солнце, в мире станет на одного еврейчикаменьше. Потому что иногда неприятности происходят даже в тихих жилых кварталахвроде этого. Бывает, в дом вламываются грабители, наркоманы, всякая дрянь, ипокой обитателей нарушают события, более привычные для других районов. «Дерьмоможет упасть на любого», как утверждают надписи на футболках и автомобильныхнаклейках. И время от времени, как ни трудно в это поверить, дерьмо падает наголовы хороших, а не плохих людей. Например, на головы читающих «Правду»еврейчиков, лезущих из кожи вон, чтобы помочь женам удрать от своих мужей.Разве можно с этим мириться? Разве так следует управлять обществом?

Если каждый примется вести себя подобным образом, обществосовсем перестанет существовать.

Такое поведение действительно таит в себе угрозу обществу,ибо большинство ведущих себя подобным образом добросердечных подонков неполучают заслуженного наказания. Однако большинство этих добросердечныхподонков не совершили фатальной ошибки: они не помогали его жене… а еврейчикпомог. Норман знал это так же хорошо, как свое собственное имя. Еврейчик, матьего, совершил эту ошибку.