— Повесь на дверцу шкафа, — сказала Кристина и повернулась к большому зеркалу в посеребрённой раме, искусно украшенной разнообразными узорами.

Она придирчиво оглядела своё отражение и недовольно поморщилась. Её фигура ей никогда не нравилась: слишком тощая, слишком угловатая… Ну, хоть какие-то мышцы, появившиеся в результате тренировок, есть — и на том спасибо. А вот груди как не было, так и нет, и даже сквозь приталенную нижнюю сорочку она никак не проглядывала.

Но сама сорочка Кристине нравилась: из белоснежного льна, длиной чуть ниже бёдер, расшитая золотистыми и бледно-розовыми цветами — в тон небольшим женским брэ и длинным кружевным чулкам. Девушка рассудила, что раз уж сама ни лицом, ни фигурой не вышла, то стоило попробовать наверстать упущенное с помощью нарядов… Но и они мало чем помогали. Внешность Кристины, по её мнению, оставалась всё такой же серой и непримечательной.

Спиной она почувствовала взгляд Натали и обернулась. Девочка смотрела на неё с искренним восхищением. В голове мелькнуло, что даже она, маленькая, худенькая, запачканная, и то красивее…

— Ты сказала, что умеешь читать, — напомнила Кристина. — Кто тебя учил?

— Бабушка, миледи.

— Где она сейчас?

— Умерла, миледи.

— А лет тебе сколько?

— Четырнадцать, ваша милость.

— А выглядишь младше своего возраста, — заметила Кристина, подходя к кровати. Натали проводила её взглядом, но не сдвинулась с места. В её глазах плескались растерянность, испуг и тоска, а руки нервно дрожали. Отчего-то всё это умиляло, вселяло в сердце чувство жалости и желание позаботиться — хоть как-то, любым образом. — Как давно ты в Эори?

— Не так давно… — Она осмелела и, вздохнув продолжила: — То есть, в Нижнем городе-то я с рождения живу, а в замке недавно оказалась. Как бабушка умерла пару седмиц назад, пришлось работу искать. Это было трудно, но я нашла. Повезло, что вам требовалась посудомойка…

— Что ж, теперь придётся искать новую, — сказала Кристина, присаживаясь на край кровати. Она внимательно взглянула на Натали, и та снова опустила взгляд, сцепив пальцы в замок. Тогда Кристина положила руку на мягкое покрывало, не сводя взгляда с девочки. Та, видимо, не сразу поняла, чего от неё хотят, но потом всё же сделала пару несмелых шагов вперёд и замерла. — Садись, не бойся, — рассмеялась Кристина. — Если что-то испачкаешь — отнесёшь в прачечную, теперь это твоя обязанность.

Натали села на самый краешек, боясь и правда запачкать идеально чистое покрывало жёлто-золотистого цвета.

— Жильё у тебя в Нижнем городе есть?

— Есть… Не своё, правда. Закуток в общей комнате доходного дома.

— Что ж, значит, теперь будешь жить в замке. Так удобнее.

Натали смерила её поражённым взглядом, а Кристина усмехнулась. Отчего-то это решение, пришедшее в голову совершенно неожиданно, показалось очень удачным. Она потянулась к прикроватному столику и взяла с него средних размеров книгу в кожаной коричневой обложке, на которой золотыми буквами было выведено название, и протянула её Натали. Та несмело взяла, глядя на обложку большими глазами. Фолиант, хоть и был небольшим, стоил явно дороже, чем всё имущество этой девочки.

— Посмотрим, как ты умеешь читать, — сказала Кристина и кивнула на книгу.

— Ваша милость, я… я на самом деле читаю плохо…

— То есть ты мне соврала? — подняла бровь леди Коллинз в притворном гневе.

— Нет, я… я кое-как читаю и считаю… А вот писать совсем не умею, — покраснела Натали.

— Ну ничего, — пожала плечами Кристина. — Всё приходит с опытом. Я тебя научу тому, что не умеешь. — С этими словами она сжала узкие, чуть дрожащие от волнения плечи Натали. Та резко повернула голову и посмотрела на госпожу скорее испуганно, чем удивлённо, что заставило Кристину снова улыбнуться — ещё шире, чем прежде. Затем она опустила руки на талию Натали и чуть потянула на себя, заставив усесться поудобнее. — Написать на пергаменте буквы, которые более-менее знаешь, не так уж и сложно. Читай как умеешь. — Она оперлась подбородком на плечо служанки. — Что написано на обложке?

Натали прищурилась, сглотнула и медленно проговорила:

— «Ле… легенда об эль… эльфах».

— Хорошо. — Кристина убрала руки и откинулась на спину. — Теперь открывай и читай то, что внутри.

Кровать в её комнате была большой, но спала она на ней, естественно, одна. Все те два года, что Кристина была замужем, ей приходилось спать в одной постели с мужем, и удовольствие было не из приятных. Теперь же Кристина имела возможность растянуться на всю ширину, раскинув руки и откинув голову, насладиться простором и мягкостью, а также спокойно ворочаться ночью, не рискуя никого задеть или пнуть. Она с удовольствием потянулась, перевернулась на живот, обняв подушку, и прикрыла глаза.

— Когда-то дав-но в на-шем мире, — начала Натали, — су-ще… существо-ва-ло го-су-дарство…

— Ты читаешь как ребёнок, — рассмеялась Кристина, болтая ногами. — Постарайся читать слово сначала про себя, потом пробегись глазами по всему предложению, а потом уже воспроизведи вслух.

— Хорошо, миледи, — кивнула служанка, приняв очень сосредоточенный вид, и продолжила: — Существовало государство, населённое… эльфами. Это был… живо… живописный… веч-но-зе… веч…

— Вечнозелёный, — подсказала Кристина.

— Вечнозелёный край.

Кристина слушала историю, которую сама читала уже много раз. Надо сказать, что книга была не из её любимых. Она рассказывала об эльфах, которые когда-то жили на землях, что сейчас населяли люди. Эльфы делились на северных и южных. Северные были беловолосыми, бледными и гордыми, хорошо стреляли из лука и имели возможность размножаться, заключая браки с людьми. Южные же имели чёрные волосы, желтоватую кожу и узкие глаза, они были мастерами ядов, придумали фарфор и открыли способ создания пергамента… Однако они, в отличие от северных, не могли размножаться с людьми.

Оба эти эльфийских народа давно вымерли, но говорили, что кровь северных эльфов до сих пор течёт в жилах некоторых драффарийских дворян. А южные эльфы оставили о себе на память тончайшие шелка, фарфоровую посуду — но не потомков.

Кристине эта история казалась скучной, но слог повествования у неё был простым, в нём не было длинных, сложных слов, которые бы с трудом дались полуграмотной девушке. Натали читала медленно, но с явным усердием. Вскоре она осилила первые две страницы и отчего-то запнулась: видимо, решила, что госпожа уснула под монотонное чтение. Кристина и правда лежала спокойно, не шевелясь, и закрыла глаза, но она не спала — просто внимательно слушала. Говор Натали не показался ей странным: видимо, и родители её, и бабушка жили в Нижнем городе с рождения и не являлись переселенцами из других мест. Иногда только в речи девочки проскальзывала местная нолдийская «р», как будто картавая.

— Читай, что молчишь? — подала