— Покажи мне её, — встревожилась Кристина. Кого они тут понабрали, пока её не было? Высечь бы управляющего вожжами за такое…

Сопровождаемая кухаркой, она подошла к огромной деревянной лохани, заполненной грязной посудой. Возле лохани топталась девушка… нет, даже девочка — на вид ей было что-то около двенадцати. На ней было много раз залатанное, но всё же чистое и аккуратное коричневое платье и чепчик в тон, из-под которого виднелись светлые, похожие на солому волосы. Девочка выглядела уставшей, но всё же продолжала упорно тереть заляпанную тарелку.

Кристина внимательно смотрела на неё, а та даже не думала отвлекаться от работы. Кухарка многозначительно прокашлялась, и только тогда девочка подняла глаза. Она тут же охнула, уложила тарелку в лохань и присела в самом неумелом реверансе, что только довелось видеть Кристине. Однако это всё равно заставило её улыбнуться.

— Читать умеешь? — спросила леди Коллинз холодным тоном, хотя девочка отчего-то вызвала в ней странное чувство умиления и теплоты в груди.

Девочка рассеянно кивнула. Кристина поняла, что кухарка явно преувеличивала, говоря, что новая посудомойка недокормленная. Она была просто маленькой, худенькой, но не похоже, чтобы она умирала от голода или валилась с ног.

— Тогда пойдём, — сказала Кристина и кивнула на дверь. Девочка и кухарка смерили её недоуменными взглядами. — Пойдём-пойдём, — бросила леди Коллинз, приподняла юбку и направилась к выходу. — А управляющему придётся найти новую посудомойку.

* * *

Кристина прошла в комнату, дождалась, пока в неё зайдёт девочка, и заперла дверь. В спальне было куда светлее, чем на кухне, и только сейчас она разглядела на лице девочки несколько грязных мазков, а на платье — жирных пятен. Ну ничего, это всё вполне поправимо.

— Там стоит кувшин, иди умойся, — приказала Кристина оторопевшей девочке. — Быстрее, пошевеливайся.

Девочка бросилась к кувшину в углу и стоящему рядом тазику, которые ещё не убрали после утреннего туалета. Ополоснула руки, лицо и снова замерла.

— И полотенце тоже возьми, — разрешила Кристина, присаживаясь в кресло. Наблюдать за этой крестьянкой было интересно: она умывалась, стараясь не растрачивать воду, а лицо и руки вытерла самым краешком полотенца. — Подойди, — велела она. Девочка была ниже неё, что заставило леди Коллинз усмехнуться — в существование людей ниже себя она уже почти не верила. Она протянула руку и стащила с головы девочки чепчик, обнажая соломенные волосы. Они были заплетены в косу и убраны в маленький пучок на затылке, видимо, чтобы не мешали при работе. — Ладно, расчешем тебя потом, — решила Кристина, поглаживая жестковатые, сухие волосы. Надо с этим что-то делать, совсем ведь некрасиво…

— Можно спросить, мледи? — не поднимая глаз, пролепетала девочка. У неё был высокий, совсем ещё детский голос.

— Миледи, — поправила Кристина. — Спрашивай.

— Зачем?.. — Посудомойка окинула взглядом комнату и замолчала, видимо, пытаясь подобрать слова.

— Зачем? — Она убрала руку, продолжая сверлить девочку внимательным, пронзительным взглядом. С каждой секундой она разглядывала в ней всё больше интересных черт: яркие голубые глаза, дрожащие розовые губы, тонкие пальцы, огрубевшие от работы, но всё же довольно изящные… — Я думаю, ты знаешь, что я вернулась сюда недавно. Два года пробыла замужем и около луны назад ухитрилась овдоветь. — Указательным пальцем она коснулась большого, на котором ещё виднелся след от обручального кольца. — Представляешь, как удивительно: если восемнадцатилетнюю девушку выдать за старца почти шестидесяти лет, то она, оказывается, очень быстро овдовеет! — Кристина усмехнулась, но без злости и презрения — она уважала все решения своего отца, приходилось уважать и это. — К тому же мой муж не собирался исполнять супружеский долг с такой своенравной девчонкой, как я, и поэтому я имела полное право отказаться от его титула и фамилии и вернуть свои. И сейчас, возвратившись сюда, я пришла к выводу, что мне нужна личная горничная, которая будет расчёсывать и заплетать мои волосы, — рука невольно дёрнулась к косе, перекинутой через плечо, — которая будет помогать мне одеваться, а также прибираться в комнате, менять постель, проветривать и приносить мне еду, когда я не пожелаю есть в трапезном зале.

— И вы хотите, чтобы ей стала я, мледи? — тихо спросила девочка.

Кристина усмехнулась. Надо сказать, она чуть лукавила. Ей нужна была горничная, это правда… Но также ей нужна была подруга. Младшая сестрёнка. Та, кому она может доверить свои секреты, мысли и переживания. Та, которая выслушает и что-нибудь посоветует. Та, которая не будет отходить от неё ни на шаг даже в минуты опасности. Её единственная подруга, София, осталась в Даррендорфе, и теперь, в одиночестве, девушке было неуютно и даже тоскливо.

Пока ещё сложно было сказать, справится ли эта девочка-посудомойка с ролью не только служанки, но и подруги. Но почему-то Кристине хотелось верить, что справится. Думалось, что она многое знала и видела. На первый взгляд она могла показаться покорной, даже раболепной, но всё же от неё веяло каким-то своенравием, свободолюбием… Кристина не знала, как поняла это, — просто почувствовала. Ибо именно эти качества, усиленные во сто крат, конечно, она больше всего ценила в себе самой.

— Как тебя зовут? — спросила она, стараясь сделать голос ласковее.

— Натали, мл… миледи, — немедленно отозвалась девочка, сильно выделив звук «и» в слове «миледи».

— Необязательно говорить «миледи» после каждого слова, — заметила Кристина и, сделав короткую паузу, добавила многозначительно: — Можно говорить ещё «ваша милость».

— Хорошо, ваша милость.

Кристина коротко усмехнулась, откинула косу на спину и медленно встала.

— Расшнуруй моё платье.

— Что? — Натали подняла на неё огромные от изумления глаза.

— Недослышишь, что ли? — Леди Коллинз сделала вид, что разозлена. — Я сказала, расшнуруй моё платье. Жарковато тут.

Натали мгновение помедлила, но потом обошла её и неловко коснулась пальцами шнуровки синего платья Кристины. Та молча ждала, чуть приподняв голову и расправив плечи. Наконец пальчики Натали лёгким движением распустили узел и принялись вытаскивать шнурок из петелек. Иногда они невольно касались спины Кристины — совсем невесомо, явно не нарочно, хотя леди Коллинз не раз имела возможность наблюдать, как простолюдины пытались коснуться хотя бы подола платья своей госпожи, будто хотели понять, реальная она или нет…

Наконец, Натали справилась со своим первым поручением, при этом ни разу не спутав шнуровку и ничего не порвав. Кристина улыбнулась и начала стягивать с себя рукава и лиф. Натали, видимо, сообразив, что её вмешательство всё ещё необходимо, принялась помогать. Когда леди Коллинз наконец сняла платье, девочка взяла его, аккуратно свернула, едва заметно проведя пальцами по мягкому бархату… Наверняка ей ещё не доводилось видеть вблизи такую дорогу и красивую ткань. Затем