Хорь ни о чем не жалел и, мотая головой, отгонял от себя кровавое видение. Все правильно: не ты убьешь, так тебя… Убьют, сдадут. Зачем ему Иван? Парень был не жилец, это ясно. Раненый, слабый, его бы опера в два счета раскололи. И до Хоря добрались.

С наступлением сумерек место нападения опустело. Уехали «скорая помощь» и несколько милицейских автомобилей. Осталась одна черная «Волга». Оперативники, негромко переговариваясь, продолжали торчать на дороге.

— Ищут, вынюхивают… — пробормотал Хорь.

Он уже не боялся приподнять голову. Не нашли до сих пор, значит, не сыщут и дальше. Он пробовал ползти в сторону леса, но отказался от этой затеи. Плечо горело, до него нельзя было дотронуться.

Лишь к ночи, когда дорога опустела, он поднялся на ноги. Надо было выбираться отсюда.

Хорь нашел осеннюю холодную лужу, стянутую по краям ледком, и стал приводить себя в порядок.

— Кровь надо смыть, — пробормотал он, подбадривая себя.

Кое-как ему удалось замыть следы на кожаной куртке. С брюками дело обстояло хуже, но он справился и с этим.

— Сойдет!

Он, отряхивался, как зверь, которому удалось спастись, побороть сильного противника. Он и походил сейчас на зверюгу, раненого, но недобитого волчару, который готов загрызть всех, чтобы выжить самому.

Хорь решил выйти на шоссе и остановить подходящую машину. Косить надо под пьяного, которого выбросил сука-видитель на обочину и обобрал, воспользовавшись ситуацией, но обобрал не до конца.

Хорь нащупал пачку денег в кармане. Он надеялся, что ему повезет. Очень надеялся!

Машину удалось остановить с третьей попытки, две первые промчались мимо на полной скорости.

— Падлы! — погрозил им вслед Хорь кулаком. — Осторожные, гниды! Повезло лопушкам.

В салоне тормознувшего «жигуленка» сидели два парня.

— Шеф, довези до цивилизации, видишь, вляпался в историю, заскулил Хорь, вглядываясь в открытые лица.

Его легенде поверили.

Хорь, разыгрывая пьяного, цепко следил за обстановкой. Двести долларов, которые он всучил водителю, притупили бдительность. Он бы и триста, и пятьсот дал, но боялся, что это вызовет подозрение. Надо было проскочить с ними ближайший пост ГАИ.

Ребята обратили внимание, что пост усилили, но и это их не насторожило. Время ночное, мало ли что?

— А это кто с вами? — услышал Хорь голос милиционера.

— Дружок напился, — ответил водитель. — Домой везем.

Хорь напрягся, но все обошлось. Их пропустили. Пронесло! Он расслабился. Погоди, дай только отъехать подальше…

Но тут Хорь услышал, как сидевший рядом с водителем парень, словно почувствовав что-то неладное, наклонился к приятелю и тихо сказал:

— Слушай, Вась, давай у следующего поста притормозим. Что-то не нравится мне все это. Чувствую, нарвемся…

Медлить было нельзя. Ждать второго поста ГАИ Хорь не стал. Он пристрелил их раньше, когда проезжали мимо большого лесного массива. Тела вытащил на обочину и прикрыл листьями. Сойдет! Времени на то, чтобы упрятать трупы более тщательно, у него не было.

Дальше он вел машину сам. Повезло, что фотография на водительских правах владельца машины чем-то смахивала на его физиономию. К нему никто не придрался.

До подмосковного особняка он добирался кружными путями. В доме была одна Сусанна. Ей он приказал отогнать машину подальше и сжечь.

Она выполнила все его приказания, не спрашивая ни о чем. Еще раньше привела в дом врача. Серьезной оказалась лишь одна рана в плече, там застряла пуля.

Врач, плюгавый маленький человечек с бегающими глазками, с которым у Сусанны были свои расчеты, тоже не задавал никаких вопросов, обрабатывал рану молча.

Перевязанный Хорь выл больше от злости, чем от боли.

Сусанна крутилась вокруг, стараясь услужить.

— Сдать меня хочешь? — орал он на нее.

— Что ты, что ты! — махала она руками. — Поправишься скоро.

— Поправлюсь, — рычал Хорь. — Будешь наркотиками травить, придушу, стерву!

Бесновался он напрасно. Сусанна была единственным живым существом, кто остался возле него.

О Блохе не было ни слуху, ни духу, на других членов своей банды он в таком виде выйти не мог. Хорь скрежетал зубами, думая о Блохе. Ушел с товаром, сука, думает, оторвался от него. Нет! Никуда не уйдет от хозяина. Дай только силы на ноги встать.

Рана заживала медленно. У него не хватало терпения соблюдать режим.

Сегодня он почувствовал себя лучше и решил: пора начинать действовать.

— Сусанна! — громко заорал Хорь.

Домоуправительница предстала перед ним в самом жалком виде.

— Нажралась! — устало выдохнул он, вглядываясь в опухшую рожу.

У Сусанны начался запой. Это было реакцией на происходящие события.

— Я… завтра… — бормотала она.

— Брысь! — он швырнул в нее подносом, и она уползла из комнаты.

Действовать предстояло самому.

Он придвинул телефон и набрал знакомый номер. Трубку сняли сразу. Мужской голос был резким и неприятным. Хоря узнали, и тон сразу изменился.

— Приеду вечером, — коротко ответил мужчина, снявший трубку по ту сторону.

Хорь осклабился в ухмылке. Задергался, голубчик! Звонил он Митяю, который возглавлял службу безопасности в казино «Белый жасмин». Раньше они были не разлей вода. Два нераскрытых преступления связали их покрепче любых клятв и обещаний.

Митяй приехал к вечеру.

Увидев раненого Хоря, он обалдел. В его глазах появилось странное выражение.

Хорь без слов понял, о чем подумал его кореш.

— Жалеешь, что меня в перестрелке не пришили? — Он у упор смотрел на Митяя.

— Да ладно тебе… — спрятал глаза тот. Раненого Хоря он боялся больше, чем здорового.

«И пуля его не берет, из такой переделки ноги унес. А как хорошо было бы…» — с тоской думал Митяй.

— 102-я на тебе, мокруха висит, помни, на свободе ходишь, пока я молчу.

— Помню, Хорь, помню, говори, зачем звал?

— Помощь нужна…

Двое бандитов сговорились быстро. Хорь сейчас не мог выйти на Бориса, человека из команды Беглова, который сдал Хорю своего хозяина. Это по его наводке было совершено неудачное нападение на машину с оружием, где полегли люди Хоря, а сам он сидит перевязанный в загородном доме.

С Борисом надо было разобраться как можно скорее. Беглова он сдал, значит, и Хоря мог продать тому же Беглову.

Но после разговора с Митяем планы бандита поменялись. Погодит он пока с перевертышем Борисом. Пусть погуляет парень, все равно никуда не денется.