— Хорошо, шеф.

— Я попрошу Беннета привезти вам поесть и одеяло.

— Не беспокойтесь, шериф, я позвоню жене, она все сделает лучше, чем этот недотепа.

— Тогда постарайтесь не впускать ее в дом.

— Не беспокойтесь, я скоро закончу снимать отпечатки пальцев.

— Я не о том, Дуг, я не хочу, чтобы она ослепла.

Оба они рассмеялись, им стало легче, и Джарвис повесил трубку. Его часы показывали восемнадцать часов десять минут. У него оставалось еще немного времени, чтобы придумать, что делать сегодня вечером с Райли, если его мать так и не появится. Велев Джилл оставаться с мальчиком, он сел в машину и порулил на свою улицу. Еще раньше, после полудня, Джарвис позвонил Дженкинсам, чтобы убедиться, что Мейпл вернулась домой, чем очень удивил Янис, ее мать, и та уговорила шерифа заехать к ним вечером перед ужином.

Джарвис припарковался прямо под ящиком для писем, висевшем на честном слове (за многие годы Ланс не удосужился выкроить даже четверти часа, чтобы прибить ящик; ох, как шерифа это раздражало!), и энергично постучал в дверь. Янис, с рыжими кудрями и в больших очках в черепаховой оправе, открыла дверь. Выглядела она озабоченно.

— Что случилось с Мейпл? — прямо на пороге спросила она.

— Могу я войти?

Янис провела его в гостиную, загроможденную настольными играми и пропахшую псиной, и усадила за стол, накрытый клеенкой, где пылилась разложенная Монополия: с каждой стороны игрового поля аккуратно лежали билетики в ожидании возвращения игроков.

— В котором часу она сегодня вернулась?

— Не знаю, вместе с Дорией и Санди я пришла из магазина примерно в шестнадцать часов, когда Мейпл уже сидела у себя в комнате. Она плакала, шериф, хотя и сказала мне, что нет, но я знаю свою дочь, у нее красные глаза и горят щеки. Что случилось?

— Йон Петерсен умер.

— Этот псих с холма?

— И у меня есть все основания полагать, что когда все произошло, Мейпл находилась там на ферме, или по крайней мере неподалеку.

— Моя дочь у Петерсенов? А что она там делала?.. Погодите, — насторожилась мать семейства, наконец, уяснив, о чем только что сообщил ей Джарвис, — вы хотите сказать, что она…

— Я этого не знаю, Янис. Мне надо поговорить с ней, — ответил Джарвис, вставая.

— Но…

— Лучше, если я поговорю с ней наедине.

— Нет, она несовершеннолетняя, я хочу…

— Янис, здесь не Вичита, я делаю так, как считаю нужным, а она вряд ли расскажет больше, если в комнате будет присутствовать мать. Можешь слушать за дверью, только чтобы я тебя не слышал. Ее комната на втором этаже?

Все еще в состоянии шока, Янис кивнула, и Джарвис, держась за перила, стал подниматься по лестнице.

Он нашел Мейпл на кровати: она сидела, прижав колени к подбородку и обхватив их руками. Казалось, приход шерифа ее совершенно не удивил.

— Надо сказать, тяжелый выдался денек, — произнес Джарвис, аккуратно присаживаясь на другом конце кровати.

Он пристроил свою шляпу на угол спинки стоявшего рядом кресла и, скрестив руки, подался немного вперед.

— Как тебе лучше: самой мне все рассказать или я буду задавать тебе вопросы? — спросил он тоном, которому хотел придать и твердость и мягкость одновременно.

Взгляд девочки устремился на простыни, ее грудь вздымалась от продолжительных рыданий.

— Почему сегодня после полудня ты оказалась в доме Петерсенов?

Она поджала губы, и на ее подбородке образовалась складка, напоминавшая приподнятую двумя пальцами пенку с горячего молока.

— Это Йон за тобой приехал?

Мейпл медленно кивнула.

— Что он тебе такое сказал, что ты согласилась поехать с ним? Он тебе что-то обещал?

— Он просил помочь найти собаку, — очень тихо произнесла она. — Он сказал, что его щенок потерялся в поле.

— И ты поехала вместе с ним?

— Да. Я его побаивалась, не знала, что сказать… но в то же время я очень хотела увидеть щенка и помочь мистеру Петерсену. У моей сестры есть один, ну, то есть собака. Лабрадор, и когда он был щеночком, он был очень миленький.

— Йон сделал тебе больно?

Поколебавшись, Мейпл промолвила, что нет.

— Ты же знаешь, ты можешь сказать мне все. Чего бы он тебе ни наговорил, он тебя обманул, он не имел никакого права что-либо тебе делать, понимаешь? Приставать к девочкам твоего возраста запрещено, особенно таким старикам, как Йон Петерсен. Тебя защищает закон, а в Карсон Миллсе закон — это я.

Она снова покачала головой.

— Он до меня не дотронулся, — утвердительно произнесла Мейпл, — но я уверена, он намеревался причинить мне зло.

Она, видимо, вновь переживала ту сцену, так как лицо ее помрачнело.

— Что произошло? Ты защищалась? Ты испугалась и оттолкнула его?

— Не совсем. Он приблизился, но в последний момент остановился передо мной, и у него был такой вид, словно он узнал еще что-то сверх того, чего хотел, и не понял этого. Тогда я бросилась к задней двери и убежала, помчалась через поле, чтобы он не догнал меня на своем автомобиле. И вернулась домой.

— Ты даже не оттолкнула его? И ничего не схватила для защиты?

— Нет.

— Совсем ничего?

— Нет.

Джарвис посмотрел на ее руки. Ее ногти, довольно длинные, выглядели неухоженными, одни обломаны, другие треснули, но это старые повреждения, а на коже у нее ни единой царапины, ни единого признака сопротивления.

— Ты видела еще кого-нибудь на ферме?

— Нет, иначе я бы стала кричать. На самом деле… может, я и впрямь кричала, но я не уверена. Я очень испугалась, а потому точно не помню.

— А когда ты бежала, ты никого не заметила? Ни одной машины на дороге позади?

— Я не оборачивалась, пока не добежала до старого крытого моста, но и тогда не видела никого.

— А когда ты выбежала из фермы Петерсенов, в каком состоянии оставался Йон?

— Толком не знаю. Мне кажется, когда я выбегала, он попытался меня схватить, я слышала, как его тяжелые башмаки топали по паркету, но пока он добрался до двери, я уже успела убежать в поле. Вы же знаете, я бегаю быстро. Иначе нельзя, когда у тебя две сестры.

Джарвис задумчиво разглаживал усы. Он не мог себе представить колеблющегося Йона Петерсена. Когда этот упертый озлобленный человек намеревался что-то сделать, он сначала действовал, а потом думал. Неужели на него нашло озарение, позволившее понять все безумие совершаемого им проступка? Маловероятно. Или же он что-то услышал или увидел, что разрушило его замысел?

— Ты помнишь, где ты находилась, когда он начал надвигаться на тебя, пока не остановился?