Впрочем, главное, Влад жив, а с остальным я справлюсь. Судя по остаточному следу магии, Кощеева уберегли мои чары на вышитой рубашке. Они пусть и не защитили от самой тьмы, все же сам он ее к себе подпустил, тут любое колдовство будет бессильно, но помогли не замерзнуть. Все его амулеты явно превратились в пепел, потому что никакой другой магии, кроме своей и темной, я не ощущала.

Что же делать? Когда я переносилась сюда, совсем не подумала, как вернусь обратно.

Прикусила губу, шепнула заветное словцо и позвала на помощь лешего. Тот появился мгновенно, недовольно посмотрел на меня болотного цвета глазами, зашелестел бурой листвой, которой был покрыт.

– Чего надоть? – поинтересовался отнюдь не дружелюбно.

– Доставить в ближайшее селение раненого.

– Я тебе не носильщик, – буркнул он. – Ты, ведьма, меня явно с кем-то спутала. Да и помогать я тебе не стану. Мне спать положено, а ты посередь зимы будишь. Совсем страх потеряла… Вот придет лето…

– Если бы не он, – кивком показала я на Кощеева, – ничего бы от твоего леса не осталось. Одни головешки да пепел!

Леший зафыркал, заоглядывался. Глаза у него полыхнули болью.

– Помоги мне, в долгу не останусь, – снова попросила я.

Он помялся, и я вытащила из передника заветную шкатулку с зельями. Отобрала себе несколько самых нужных, а все оставшиеся, подаренные Владом ингредиенты и несколько эликсиров перед ним поставила и перечислила, от чего они. Конечно, сейчас и ни к чему они нечисти, да только тот же леший может обернуться человеком и продать их в каком-нибудь селении или на что-нибудь выменять.

– В двух лигах отсюда есть заброшенная охотничья сторожка.

– А какое-нибудь селение?

– Ближайшее почти в сутках пути через лес. Это если пешком.

Для меня, конечно, не вариант.

– А по заветной тропинке? – поинтересовалась я, зная, что любой леший может бросить заветный клубок и тот выведет туда, куда нужно, еще и путь сократит.

– Зимой я в разы слабее, спит вместе с лесом и моя сила, – ответил он. – Путь смогу открыть только один раз и лишь до избушки, магии до ближайшей деревни не хватит, и заберу за это все твои запасы.

Я согласилась.

– Странная ты, ведьма, даже торговаться не стала, – покачал головой леший.

Я поднялась, выплела чары левитации и бережно подняла Влада в воздух.

Охнул леший, разглядев, кого именно спасал, но отказываться было поздно. Мы заключили сделку, и нарушить ее условия нечисть не могла.

– Гад окаянный! Ледяная статуя ходячая! Да чтоб тебе…

– Леший, наследник рода Кощеевых защитил твой лес, – зло сверкнула я на него глазами. – Если скажешь хоть еще одну гадость, прокляну так, что век будешь помнить!

Нечисть вытаращилась на меня, сощурилась и, охнув, села в снег.

– Батюшки, что делается на белом свете! Яга Кощеева спасает! А бабушка-то знает, Марья, что скрываешься под оборотным зельем да наследнику Кощея, будущему князю этих земель, помогаешь?

– Пожалуй, и два века меня помнить будешь, леший. Всех русалок и водяных в свою чащу переманю, всех кикимор болотных уговорю уйти, всех…

– Никому ни слова не скажу! – клятвенно заверил леший, не сводя с меня глаз.

– То-то же!

– Можно подумать, сам жажду встречи с твоей бабулей. Да она как узнает, что ты заклятого врага спасаешь… Марья, неужели ты в Кощеева влюбилась?

Леший не на шутку всполошился, встревожился и снова запричитал. Причем делал это так искренне и жалобно, что создавалось ощущение, будто не я, а он в Кощеева влюбился и будто ему грозят неприятности.

– Тропинку заветную открывай! – велела я. – Времени у нас мало.

– А может, коня Кощеева призовешь?

– А ты знаешь как? – тут же поинтересовалась я.

Леший покачал головой. Я вздохнула и посмотрела на Влада.

– И пожалуй, не стоит тебе этого делать. Конь тот дивный только наследника рода Кощеевых и слушается, чужих не признает. Еще неясно, как он на тебя посмотрит. Может, примет, а может, решит тобой подзакусить.

Лесной хозяин покачал головой и взмахнул руками. Вспыхнули в воздухе зеленые линии, сплелись в клубок, и покатился он через лес, открывая столь желанный путь. Через несколько минут целиком его выплетет.

– Спасибо тебе, леший. Кстати, а ты почему не почувствовал беду, ведь с лесом же связан?

Леший смутился, виновато шаркнул ножкой и сознался:

– Я в Северном лесу в то время был.

– Зачем туда наведался?

Я всполошилась, потому что знала, что именно там живет моя драгоценная бабуля. Как бы не случилось с ней чего! Хотя… я бы почувствовала.

– Спишь так всю зиму, метели слушаешь, никаких радостей в дупле. Скучно! – вздохнул леший. – А тут такое развлечение выдалось. Кощей с Ягой знаешь как недавно ругались? Деревья падали, метель выла, а волки по лесу неслись, поджав хвосты от страха.

Опять! Наверняка это был тот случай, когда Кощей отправился к Яге разбираться с ситуацией Василисы. Слуги ведь об этом говорили и сплетничали на кухне.

– И это ты еще не видела, как они потом мирились…

Леший захихикал, но больше рассказывать ничего не стал, потому что клубок доплел путь, и я торопилась.

– Удачи, Марья! – искренне пожелал он, когда я шагнула на тропу.

Не прошло и четверти часа, как я оказалась возле занесенной снегом избушки. Действительно заброшенная. Я бережно опустила Влада на землю и призвала ветер, чтобы разнес сугроб, иначе внутрь можно будет попасть разве что через печную трубу.

Все это время, пока я проникала в дом, укладывала Влада и разжигала огонь, старалась не думать о том, что с ним произошло. Боялась не выдержать, сорваться и не справиться с лечением. Вытирала слезы, набегающие на глаза, рассматривала сгусток тьмы, которая пряталась внутри Кощеева, выжидая своего часа.

Ее придется вытягивать медленно, осторожно, буквально уничтожая своей силой.

Вдохнула поглубже и приложила к груди Влада свою ладонь. Тьма ударила в меня, болезненно и остро, перед глазами пошли круги, но руку я не убрала. Аккуратно выпустила силу, позволяя ей по чуть-чуть, капля за каплей вытягивать эту мерзость.

Было больно до текущих из глаз слез, до закусанных, чтобы не кричать, губ. А еще было очень страшно. И не тьмы я боялась, с ней можно справиться, я умею. А вот если не спасу Влада…

Он так и лежал неподвижно. Волосы, несмотря на жаркий огонь в камине, покрывал иней, и они блестели и сверкали, как снег на солнце в ясное морозное утро. Лицо было бледным, скулы заострились, губы потеряли цвет.

Влад казался неживым. И красивым. Как сказочный, заколдованный кем-то принц. Если бы я не чувствовала, как бьется его сердце, ни за что бы не поверила в то, что он не мертв.