Так что главным добытчиком в семье оставалась Нина, у которой дела шли неплохо. Заработок Захара был случайным и нестабильным. А поскольку режиссер причислял себя к богеме, деньги у него не держались.

Когда роман закрутился, близнецы были уверены, что рано или поздно у Нины включатся мозги… или хотя бы инстинкт самосохранения. Но все оказалось иначе. Нина часто ворчала на сожителя, гордо именовавшего себя гражданским мужем, жаловалась на него всем, кто желал послушать, однако о расставании даже не задумывалась.

— У нее родилась дочь в тот год, когда ты исчезла. Ее назвали Александра, Нине показалось, что только это и будет правильно.

— Зря показалось, — фыркнула Александра. — На ребенка с рождения навесили ярлык ненужных ассоциаций и ожиданий. Не думаю, что ей когда-либо действительно хотелось быть похожей на меня.

— Не хотелось, — признал Ян. — Насколько я помню, она терпеть не может свое полное имя и отзывается только на Асю.

— У Нины есть еще один ребенок. Я его видела.

— Ты его увела. Не стоило этого делать.

Он помнил, как испугалась Нина, когда ее маленький сын исчез из детского садика. И даже то, что ребенка очень быстро нашли, не могло исправить ситуацию.

— Я не планировала, — виновато пояснила Александра. — Я просто вычитала, что мальчик не совсем здоров и не говорит, это было у Нины на страничке в Фейсбуке… Я решила, что безопаснее всего будет его увидеть, он от меня не шарахнется, как Ася или Кирилл, не выдаст, не потребует лишних объяснений. Короче, все должно было сложиться хорошо! Я отдаю ему паучка и ухожу…

— Кстати, в чем прикол с паучком? Давно хотел спросить.

— Да нет особого прикола. Паучка я привезла с собой из Австралии — на счастье, это ручная работа, там таких на ярмарках продают. Подарила Никите и решила, что этого будет достаточно. А Никита взял и увязался со мной! Подозреваю, что ему просто понравился Гайя или он принял меня за клон Нины. Устраивать с ним объяснения прямо возле садика я не могла, нас могли заметить. Пришлось отвести его во дворы, там он все-таки согласился дождаться мамочку. Но ты лишнего не подумай, я наблюдала за ним издалека, пока не пришла Нина!

— Я лишнего и не думаю.

— Милый мальчишка… Всяко лучше, чем его папаша.

Похоже, она была довольна этим разговором. Она позволила себе короткий взгляд в прошлое и сама выбрала, когда остановиться. Теперь она неспешно потягивала чай, наблюдая за ночным городом, раскинувшимся за окном, и больше ничего знать не хотела.

Яну тоже следовало на этом остановиться, но почему-то не получилось.

— Знаешь, они ведь не искали тебя… Как и я. Мне стыдно за это, но так и есть. А Руслан искал.

— Молодец какой, — безразлично отозвалась Александра, не глядя на брата.

— Когда стало известно, что ты якобы умерла, мы стали учиться жить без тебя. Но Руслан не хотел верить, и мы даже поссорились из-за этого. Он тогда учился, и это его сдерживало, однако он тратил все свободное время и немало денег на поиски. Дошло до того, что ко мне пришел его отец и попросил унять его. Вроде как я, на правах близнеца, должен доказать ему, что его усилия бессмысленны. Доказать я ничего не мог, а объяснить попытался.

— Да, его папаша меня никогда не любил…

— Зато Руслан тебя любил.

Ян и сам не до конца понимал, почему говорит это, но равнодушие сестры его задевало. Как будто Александра была обязана хоть чем-то отплатить за эту любовь!

— Он продолжил искать и после того, как сам начал вести бизнес. Он очень много сделал… Сдался он буквально пару лет назад. Сейчас женат, но… Он тебя точно помнит. Будет лучше, если ты сама с ним поговоришь.

— Будет лучше, если мы оба сделаем вид, что никогда не были знакомы, — отрезала Александра. — То, что он искал меня, замечательно, но важен только результат. А результат у Руслана такой же, как у тебя, четырнадцать лет не делавшего ничего: никакой. Вы оба меня не нашли. Так что давай перестанем перемывать косточки Руслану, прошлое уже не так важно… Сосредоточимся лучше на маленькой девочке, пока у нее есть будущее!

Ей снова не спалось ночью. Александра догадывалась, что так будет. Вот такую странную и не совсем справедливую плату ее организм брал, когда ей удавалось хорошо выспаться. Казалось, что ему удобнее было накапливать усталость, довольствуясь в процессе четырьмя часами сна в сутки. Иногда она боролась с этим, а иногда просто не обращала внимания, принимая собственную маленькую слабость.

Вот и сейчас у нее не было настроения бежать в круглосуточную аптеку за снотворным. Александра прекрасно знала, что если лежать расслабленно, неподвижно, да еще и с закрытыми глазами, восстановится примерно пятьдесят процентов той энергии, которая восстановилась бы при крепком сне. Поэтому она не нервничала, она откинулась на подушки и прикрыла глаза. Сначала она слушала ровное и спокойное дыхание пса, лежащего возле ее кровати. Хоть у кого-то проблем со сном нет! А потом она медленно и очень осторожно, через собственную жесткую цензуру, выбрала в тайнике памяти воспоминания, которые позволяла себе смотреть, как иные смотрят фильм.

Руководство больницы пыталось избавиться от бывших обитательниц борделя с тех пор, как их туда привезли. Дело это было непростое: считалось, что даже у них, лишенных документов, лишенных здоровья, лишенных порой человеческого облика, такие же права, как у всех. Поэтому пришлось подождать, пока они чуть окрепли и были допрошены. Но вот настал счастливый для местных медиков день: от обузы начали избавляться.

К тому моменту некоторым жертвам нашли родственников. Таких было не много. Родственников, готовых позаботиться о бывших пленницах, — еще меньше. И все же чуть меньше десяти процентов девушек уехали в собственные дома. С остальными было сложнее. Им предстояло ждать помощи от социальных приютов, частных фондов и даже психиатрических клиник.

Александре в этом отношении повезло. Однажды Эрик, продолжавший ее навещать, просто сказал:

— Завтра я отвезу тебя домой.

А она лишь кивнула. Она чувствовала, что так будет.

Он приходил к ней уже не как полицейский. После убийства судьи Уинстона его отстранили от дела. Но другого он и не ожидал. Эрик не стал возмущаться и требовать справедливости. Он просто дал показания — и сдал оружие.

Никто не брал его под стражу, его слишком уважали. Да и потом, даже сторонники судьи были очень осторожны в привлечении к этому делу внимания. Они понимали: если Александра начнет откровенничать с газетчиками о том, кем на самом деле был судья Уинстон, его репутацию уже никогда не отмоют.

Эрик продолжал навещать ее как самый обычный посетитель. Они мало говорили — но он сидел у ее кровати куда дольше, чем раньше. Он точно знал, когда ее выпишут, и подготовился к этому.