— А как насчет кухни? — Они расчистили всюкирпичную кладку четырехсотлетней давности, и Вильяму она нравилась. — Яоставил бы все как есть, но, может быть, тебе хотелось бы чего-нибудь болееизысканного?

— Мне действительно все равно. — Вид у нее былнесчастный. — Я каждый раз чувствую себя больной, когда думаю об этихбедных поляках.

— Тебе не нужно думать об этом сейчас, Сара, —нежно сказал он.

— Почему?

— Потому что это вредно для тебя и ребенка, —ответил он твердо, но она заплакала и, выйдя из-за стола, начала расхаживать покухне. Все, казалось, огорчало ее теперь, когда она так скоро должна былародить.

— А как же женщины в Польше, которые, так же как и я,беременны? Они не могут переменить тему.

— Это ужасно, — согласился с ней Вильям, — носейчас, сию минуту, мы ничего не можем изменить.

— Почему же? Почему? Почему этот маньяк может творитьтакое? — повторяла она, потом снова села, задыхаясь и явно испытывая боль.

— Сара, прекрати. Не расстраивайся. — Он заставилее подняться наверх и настоял, чтобы она легла в постель, но, когда он тожелег, она все еще плакала. — Ты не можешь взвалить на свои плечи все тяготымира.

— Дело не в моих плечах и не во всем мире, а в твоемсыне. — Она улыбнулась сквозь слезы, снова подумав о том, как она любитВильяма. Он был так добр к ней, так неутомим, он работал без устали,восстанавливая замок только потому, что он ей понравился. За это время он тожеполюбил его и понял, что ее так тронуло. — Как ты думаешь, это маленькоесоздание когда-нибудь появится на свет? — спросила она устало, в то времякак он растирал ей спину.

Ему еще надо было спуститься вниз убрать посуду после обеда,но он не хотел оставлять ее одну, пока она не расслабится.

— Я думаю, что в конце концов появится. Что сказал лордОлтроп? Первого сентября? Это сегодня. Но ведь ребенок может родиться и позже —не всегда же врачи точно угадывают день.

— Он такой большой. — Ее тревожило, сможет ли онародить ребенка. За последние несколько недель Сара еще поправилась и все времявспоминала предупреждение доктора.

— Он родится, когда он будет готов. — Вильямнаклонился над ней и нежно поцеловал ее в губы. — Тебе надо немногоотдохнуть. Я принесу тебе чашку чаю.

Но когда он вернулся с тем, что французы называют «настоймяты», она сонно отозвалась, и он не стал ее беспокоить. Так она спала рядом сним до утра и вздрогнула, когда проснулась, почувствовав острую боль, но такиеболи она чувствовала и раньше, они приходили, уходили и в конце концов утихали.Теперь боль была сильнее и продолжительнее, а ей еще предстояло закончить массудел до рождения ребенка. Сара взялась за молоток и колотила весь день, забывсвои огорчения, она даже отказалась прийти на ленч, когда Вильям позвал ее.Вильям принес ей ленч наверх и отругал за то, что она слишком много работает, аона повернулась, посмотрев ему в лицо, и рассмеялась. Она выглядела лучше ивеселее, чем в последние недели, и он улыбнулся, почувствовав облегчение.

— Ладно, по крайней мере мы знаем, что я не потеряюребенка. — Она погладила свой огромный живот, а ребенок толкнул ее, когдаСара откусила сначала кусочек хлеба, потом яблоко и снова принялась за работу.Даже одежда ребенка и пеленки были сложены в ящики. К концу дня она сделалавсе, что было намечено, и комната выглядела прелестно. В комнате поставилинайденные в доме старинную плетеную колыбель, красивый маленький платяной шкаф,комод, которые она сама привела в порядок. Полы детской были бледного медовогоцвета. Комната излучала любовь и тепло, и в ней не хватало только ребенка.

К обеду Сара спустилась вниз на кухню и положила им обоимнемного паштета, холодного цыпленка и салат. Потом разогрела суп и хлеб ипозвала сверху Вильяма. Она налила ему стакан вина, но сама от вина отказалась,потому что оно вызывало у нее сильную изжогу.

— Ты неплохо поработала. — Он как раз был наверху,видел результат ее трудов. Он поражался, сколько в ней было энергии. Вот уженесколько недель Сара не выглядела такой оживленной, и после обеда онапредложила пойти погулять в саду.

— Тебе следует отдохнуть. — Он выглядел немноговстревоженным, не переусердствовала ли она. То, что ей было двадцать три года,не имело значения, она прошла через тяжелые испытания, что всегда нелегко, иВильям хотел, чтобы Сара отдохнула.

— Зачем? Ребенок может родиться еще только черезнеделю. Я чувствую себя как всегда и могла бы продолжать работать.

— Ты так и делаешь. Но может быть, ты не права? —Он пристально смотрел на нее, но она выглядела хорошо. Глаза ее сияли, щекипорозовели, и Сара подшучивала над ним и смеялась.

— Я прекрасно чувствую себя, Вильям, честное слово.

Они говорили сегодня о ее родителях и Джейн, о его матери ио доме на Лонг-Айленде. Родители проделали там большую работу, однако отецсообщил, что все будет восстановлено к следующему лету. Это был долгий срок, ношторм нанес огромные разрушения. Они все еще горевали по Чарльзу, но у нихтеперь был новый управляющий. Японец с женой.

Саре немного взгрустнулось, когда они гуляли по саду.Маленькие кусты стали разрастаться, и сад, так же как и они, казалось, былполон надежд и обещаний.

Наконец они вернулись в дом, и Сара, кажется, судовольствием прилегла отдохнуть. Она немного почитала, потом встала,потянулась и выглянула в окно, освещенное лунным светом. Их новый дом был оченькрасив, и ей нравилось в нем все. Это была мечта всей ее жизни.

— Благодарю тебя за все, — нежно сказала она, стояу окна, а он смотрел на нее из постели, тронутый ее лаской. Направляясь кпостели, она взглянула на пол, потом на потолок. — Проклятие, откуда-тоужасно течет, должно быть лопнула одна из труб. — Она не могла понять,откуда течет, сверху, с потолка или со стены, но на полу была лужица.

Он, нахмурившись, встал.

— Я ничего не вижу. Ты уверена? — Она указала напол, он посмотрел на пол рядом с ней, затем снова на нее. Он догадался раньше,чем она. — Я думаю, это у тебя лопнула труба, моя любимая, — сказалон нежно, улыбаясь, не уверенный, что он должен сделать, чтобы помочь ей.

— Прошу прощения! — Она выглядела ужаснообиженной, а он тем временем принес полотенца из ванной, которую они устроилирядом со своей комнатой, и вдруг в ее глазах появился проблеск понимания того,что произошло. Этого никогда не случалось с ней прежде. У нее отошливоды. — Ты думаешь, это началось? — Она огляделась вокруг, пока онвытирал лужу полотенцами, и заметила, что ее ночная рубашка влажная. Он былправ. Это были воды.

— Я позвоню доктору, — сказал он, поднимаясь.

— Не думаю, что в этом есть необходимость. Он сказал,что потребуется целый день, прежде чем что-то случится после этого.

— Мне будет спокойнее, если мы все же позвонимему. — Но ему стало гораздо хуже после того, как он позвонил в больницу вШамонт. Профессор уехал с тремя своими коллегами в Варшаву. Они решили помочьполякам, кроме того, в эту ночь в соседней деревушке случился ужасный пожар.Все медсестры были там, не хватало докторов. Отчаянно не хватало рук, и они немогли позволить себе заниматься обычными родами, даже для мадам герцогини.Первый раз абсолютно никто не обращал внимания на его титул.