Несмотря на однозначную ничью в первом тайме, команды взялись за игру с особым рвением. Словно для каждой из них это было делом чести – победить соперника.

Конечно, матчи «Сапсана» и «Капрала» всегда были зрелищными и всегда вызывали интерес даже у практически безразличных болельщиков. Давние и рьяные соперники готовы были показывать на поле все свое мастерство, лишь бы остаться победителем.

Хлеба и зрелищ! Требовалось это толпе с давних времен, футбол в Тарасове отчасти и был настоящим зрелищем, ведь практически ничего другого в провинции не происходило, почти никаких значимых событий.

Я стояла и наблюдала то за игрой, то за поведением Глухалова. Тренер вел себя максимально некорректно и максимально неадекватно. Он был пунцовый, краснее переспелого помидора, словно у него большие проблемы с давлением и кровообращением.

С трибун неожиданно послышались громкие возгласы:

– Вперед, Костя!!! ВПЕРЕД!!!

Я перевела более внимательный взгляд уже на поле. Шатин, замена Рудникова, уверенно вел мяч к воротам соперников. Он эффектно обошел последнего защитника, и до гола было рукой подать.

Пинок по мячу.

И кучка чиновников взревела от восторга! Шатин забил первый гол в этой игре. Счет был в пользу «Сапсана».

Игра продолжилась, став еще более ожесточенной. «Капрал» не хотел уступать «Сапсану» и рвался забить ему ответный гол. Вдруг я увидела, как на пути Шатина возник футболист из команды соперников, какое-то резкое движение, и незнакомый мне футболист начал кататься по полю с воплями боли. Я не поняла, что произошло за эту секунду, но подошел судья и показал Шатину красную карточку.

Футболист что-то плюнул в лицо судье, содрал с себя футболку, кинул ее на поле и удалился в сторону раздевалок для футболистов.

На поле и на трибунах все гудели. Глухалов так вообще словно метал молнии от гнева. Вместо Шатина на поле вышел какой-то запасной игрок, имени которого я не знала.

Матч потек по расписанию. Но стал не таким впечатляющим. Футболисты играли как-то лениво да даже бегали медленно. Мне не понравилось это наблюдение, и я посмотрела на тренера «Сапсана». Тот был на удивление спокойным, даже не кричал, изредка кидая советы своей команде, и лицо его уже не было красным. Мне это еще больше не понравилось. И я насторожилась.

Обернувшись, увидела Толю. Не могла дождаться окончания матча, если честно: в воздухе гудело напряжение. Такое чувство, что что-то произойдет…

Последние минуты тянулись томительно долго.

Наконец, судья просвистел в свисток, и была объявлена победа «Сапсана».

Чиновники на трибунах восхищенно хлопали. Поняли, наверное, что не зря платят свои деньги. М-да…

Футболисты «Сапсана», радостно бушуя, пошли в сторону раздевалки, а игроки «Капрала» понуро плелись в ту же сторону.

Я только подошла к Толе и открыла было рот, собираясь что-то ему сказать, как со стороны раздевалки начали доноситься громкие крики.

Глава 11

Я резко обернулась на крики, не понимая, что происходит.

Толя взволнованно схватил меня за руку.

– Если попрошу тебя остаться здесь, ты же не останешься. Так?

– Так.

– Женя…

– Я еще и попрошу тебя провести меня к гуще событий.

– Ты неисправима.

Он вздохнул и размашистым шагом пошел в сторону раздевалки. Мы шагали туда, а нам навстречу мчались игроки обеих команд. Лица бледные до зелени, в глазах паника. И это – не пацанва зеленая, а взрослые мужики, спортсмены, люди с характером. Что же там такое произошло? Неужели снова?

Мы спешили как могли и наконец оказались у дверей в раздевалку. Толя остановился, сделав жест рукой мне сделать то же самое.

Я застыла по его приказу, и майор полиции осторожно приоткрыл дверь, но, видимо, ничего не обнаружив, зашел внутрь. Я последовала за ним.

– Кажется, все убежали, – заключил он, увидев пустой коридор.

Я огляделась и заметила одну-единственную дверь среди всех, которая была распахнута настежь. Я толкнула Толю в бок рукой.

– Гляди! – показала я на эту дверь. – Может, все убежали оттуда?

Толя посмотрел в ту сторону.

– Возможно. Одна из всех открыта, идем. Осторожно.

Я раздраженно закатила глаза, но пошла за ним след в след. Он все-таки в полиции служит, с оперативной работой знаком не понаслышке. Не хотелось бы затоптать улики.

Толя подошел к двери и заглянул в проем. Он сильно побледнел, лицо посерьезнело донельзя, он попытался меня остановить.

– Женя, тебе лучше этого не видеть, – уговаривал он меня, но я все же попыталась заглянуть ему через плечо.

Наконец, это мне удалось. Лучше бы я этого не делала.

Меня замутило очень резко, и я закрыла руками рот, дабы сдержать приступ тошноты.

Ну что я могу сказать? Зрелище шокирует. Нет, я и не такого навидалась в свое время. Но не в мирном же Тарасове, в раздевалке провинциального футбольного клуба! Хорошо, неплотно пообедала. Иначе все – рассталась бы с обедом.

Зажмурившись, подышала, сдерживая тошноту и собирая в кучу все самообладание.

Гадость, но рассмотреть подробности надо. Вдруг что-то путное в голову придет?

Металлические шкафчики, большая часть из них, были перемазаны кровью в самых неожиданных местах. Словно какой-то обезумевший художник макал толстую малярную кисть в ведро с кровью и раскрашивал ею все, что видел в раздевалке. Мне в глаза бросился ярко-красный след от ладони ниже линии зрения на одном из шкафчиков. След был внизу смазан, словно тот, кто его оставил, сполз на пол.

Тут же я и увидела того, кто оставил этот след.

На полу, в огромной луже собственной ярко-бордовой крови, лежал Костя Шатин. Его горло было перерезано… предположительно, ножом. Воспринималось это как какой-то дикий разрыв, настолько сильный, что шея чуть не на клочке кожи висела, и смерть несчастного была почти мгновенной. Запекшаяся кровь в уголках рта и на подбородке придавала его лицу что-то клоунское.

Не люблю клоунов! Всегда кажется, что у них из-под маски жуткая клыкастая харя выглядывает.

Глаза Кости были одновременно пусты и наполнены ужасом,