и другое, также о «Тайной Вечере», были предназначены для друзей-единомышленников в Аппенцеле, с которыми он садился за общий стол в деревушке под названием Роггенгальм, что под Бюлером (недалеко от Гайса).

Тот факт, что он много скитался, переходя из одной деревни в другую, не вызывает сомнений, и он, вероятно, исходил гораздо больше дорог и троп, чем упоминается в его косвенных ссылках. Его деятельность сочетала в себе работу уличного торговца дешёвыми книгами религиозного содержания, проповедника евангелия и странствующего целителя.

«Здесь, в горах Аппенцеля, – повествует д-р Юлиус Гартман, – он укрепил свой дух, найдя поддержку в лице собратьев по вере в Евангелие, и вёл беседы о вещах непреходящих; он также посещал бедных и больных, которые крайне нуждались в его помощи, и, как он сам заключает, «заботился о теле, в котором обитает вечное».

Именно эта его деятельность, связанная как с духовными, так и с телесными нуждами людей, с новой силой разожгла огонь гонений на него – на этот раз со стороны священников, и их негодование было столь неистовым, что они преследовали даже тех людей, которые оказывали ему гостеприимство. Их враждебность загоняла Гогенгейма в тяжелейшие обстоятельства. Он испытывал трудности с жильём, пищей и одеждой, потому что, если священники подвергают гонениям, они малодушно прибегают к террору, как к средству борьбы. Даже amici et sodales[207], с которыми он сидел за Тайной Вечерей, начали отходить в сторону, запуганные «ханжами в сутанах», и тогда у него не осталось иного выхода, как во второй раз спешно покинуть Швейцарию. Не удивительно, что он не признавал Швейцарию своим отечеством и считал своим домом, скорее, Филлах, чем Айнзидельн.

Ранней весной 1534 года Парацельс бежал, пребывая в крайней нужде, одетый в лохмотья. Он направился в Инсбрук, прокладывая путь через горы и по долине реки Инн в её верховье. Он вновь обратился к профессиональным занятиям, а также к врачебной практике, поскольку «тело, в котором обитает вечное», живёт хлебом, а его было бы трудно добыть евангелистским трудом. Он обратился к бургомистру за разрешением практиковать в Инсбруке в качестве врача, но ему отказали на том основании, что человек в лохмотьях не может быть доктором. Если бы он предстал в одеянии из кармазина[208], с золотой цепью и кольцом, его сословное положение не ставилось бы под сомнение, но Парацельс не был адептом «философии одежды». Он всегда был невнимателен к себе в этом отношении, но в том критическом состоянии, истощённый голодом, гонениями, бездомный и скитающийся по свету, он вряд ли заслуживал порицания за свой внешний вид. С горечью пишет он об этом эпизоде в своей «Книге о чуме», впервые опубликованной д-ром Токситесом в Страсбурге в 1576 году, спустя тридцать пять лет после смерти Гогенгейма:

«Оттого, что я не появился задрапированным под доктора, меня с презрением отвергли и приказали убираться прочь. Бургомистру Инсбрука были привычны доктора, одетые в шелка, при княжеских дворах, а не в ветхих лохмотьях, опалённые солнцем».

Итак, он снова оказался в пути и направился через перевал Бреннер в Штерцинг, где в госпитале недавно случилась вспышка чумы. Это обстоятельство указывает нам дату – июнь 1534 года. Болезнь свирепствовала в городе в июле и августе. Парацельс пробыл в Штерцинге несколько недель и был потрясён невежеством и беспомощностью местных докторов. Он сталкивался с чумой в своих былых странствиях и обращал внимание на причины и проявления болезни, а также на её лечение в разных странах. Он решил изложить свой опыт и свои суждения в сочинении, желая принести пользу пострадавшему городу, которому посвятил свой знаменитый трактат. К представленной диагностике чумы он добавил перечень советов относительно её лечения и ряд предписаний и рецептов. Небольшая книга из четырёх глав была подарена «Бургомистру и Магистрату Штерцинга, сочинение Теофраста фон Гогенгейма, исповедующего Священное Писание и практикующего оба искусства врачевания».

Он не получил больших благодарностей от важных городских шишек, но вполне вероятно, что за время пребывания в Штерцинге он, которому чума была известна, занимался врачеванием и заработал достаточно денег, чтобы обеспечить себя необходимой одеждой, пищей и жилищем. Там он завёл себе двух друзей, братьев Пошингер, с одним из которых отправился в Меран и был встречен там с уважением и радушием. В Меране он дописал свою книгу и введение к ней.

Случилось так, что во время пребывания или в Штерцинге, или в Меране, умер отец Парацельса, д-р Вильгельм фон Гогенгейм, но эта весть настигла его только через четыре года. В течение этих лет он не прекращал своих странствий, и магистратура Филлаха, конечно, не могла проследить его перемещения.

Токситес был уроженцем Штерцинга и, как предполагает д-р Зудхофф, вероятно, снял копию с оригинала рукописи «Книги о чуме» Гогенгейма, которую ему удалось опубликовать первым. Хузеровское издание появилось тринадцатью годами позже издания Токситеса и явно основано на более раннем, если сравнить напечатанную книгу и рукописную копию.

Из Мерана Гогенгейм отправился в горы близ Штерцинга, держась направления на Зальцбург, и исследовал эти районы. Он пересёк Пензерскую седловину, чтобы добраться до Гогентауэрна, обследовал Кримлертауэрн, Фельбертауэрн, Фушк и Рауришертауэрн, изучая горные болезни, и тем самым несколько восполнил допущенную им потерю времени. Он упоминает этот период горных восхождений в первой и второй книгах «Большой Хирургии» и описывает симптомы обморожения и других нездоровых состояний, случающихся в этих покрытых ледниками районах, а также средства для лечения этих болезней. Затем он свернул на запад, оставив позади ничем не изобилующий лабиринт горного массива Тауэрн, и направился в сторону Тироля и Верхнего Энгадина, сделав остановку в Велтлине, где отметил отсутствие подагрической болезни у местных жителей. Он провёл некоторое время в Санкт-? Морице, исследуя кислотный состав воды знаменитого местного источника; отчёт о её качестве и целебной ценности он приложил к работе о «Природных минеральных водах».

В августе 1535 года за ним прислал аббат из Пфеффера и попросил пожить некоторое время в монастыре, поскольку нуждался в его помощи; так что у него было время обследовать ещё один минеральный источник с водой высокой насыщенности и обладающей длительным сроком действия, который он описал в небольшой работе, посвятив её своему гостеприимному хозяину, аббату Иоганну Якобу Руссингеру. Эта книга была напечатана в следующем году, очевидно, по инициативе аббата, в Цюрихе или Санкт-Галлене и упомянута в «Швейцарской Хронике» Штумпфа[209] за 1548 год. Её заглавие гласит: «О Пфефферских водах в Верхней Швейцарии, их достоинствах, возможностях и действенности, их источнике и составе, об умелом использовании и предписаниях;