его, что товар краденый и его надо продать приезжим. И что он, по-вашему, сделал? Обратился к самому Рокко. Естественно, Рокко сразу все понял. С его возможностями он легко и быстро выяснил происхождение товара. Вот настоящая причина, по которой он звонил мне в ночь своей смерти. Сказал, что знает про мою кражу оригиналов и теперь посадит меня в тюрьму.

– К счастью для вас, до утра он не дожил.

– Если намекаете, что я сама творец своей удачи, то вы ошибаетесь. Я не убивала его.

– Но вы же приходили к нему в ту ночь, так?

Она прислонилась к фальшивой пальме. Фальшивый кокосовый орех отвалился и упал на фальшивого шейха, сидящего на куче фальшивого песка.

– Нет, не приходила.

Я посмотрел ей прямо в глаза:

– А я говорю, что приходили. Вы пришли к Рокко после того, как он позвонил вам, и застрелили его, чтобы он не сдал вас копам. Затем отправились к Роджеру и его тоже застрелили, оставив у него дома орудие убийства ДеГризи, чтобы Роджера обвинили в убийстве Рокко.

– Это неправда, – возразила она глухим сдавленным голосом. – Я никого не убивала, хоть пытайте меня всю ночь.

– Тогда как вы объясните это? – Я вытащил резинового лягушонка. – Я нашел эту игрушку возле дома Роджера в ночь его смерти. Фотографы используют такие, чтобы заставить клиентов улыбаться, да? – Я сжал лягушонка и изобразил гадкую улыбку. – Скажите в таком случае, кому еще могла принадлежать подобная резиновая лягушка, и я сниму с вас подозрения.

Она взяла игрушку и сжала ее. Лягушонок показал ей язык. Она села в режиссерское кресло и положила лягушонка на подлокотник рядом с собой, и теперь на меня смотрели две пары глаз, одни – настоящие, другие – резиновые, и ни в одной не было ни малейшего признака жизни.

– Ладно. В тот вечер я действительно была и у Рокко, и у Роджера. Но все произошло не так, как вы полагаете. Я никого не убивала. Ни Рокко, ни тем более Роджера. Я пошла к Рокко, собираясь уговорить не привлекать полицию. Оказавшись у него на крючке, конечно, я боялась. Я как раз собиралась позвонить в дверной колокольчик, когда услышала выстрел в доме. Я вовремя отступила в кусты: в следующий момент из дома выскочил кролик Роджер с пистолетом в лапе. Он пробежал мимо меня к своей машине и уехал.

Я не понимала, что произошло, но у меня было нехорошее предчувствие.

Заглянув в окно кабинета, я увидела, что Рокко лежит мертвый поперек своего стола. Не помня себя, я вернулась к машине и некоторое время колесила по округе, пытаясь разобраться, что делать дальше. В конце концов я решила, что поеду домой к Роджеру и скажу ему, что знаю о случившемся и готова помочь ему любым способом – деньгами на побег, убежищем, алиби, всем, в чем, по его мнению, он нуждался.

Я поставила машину за углом его дома. Вышла и направилась к двери, но вовремя увидела Джессику Рэббит, звонившую в дверь. Роджер впустил ее в дом.

– Когда Джессика пришла к нему, Роджер был еще жив?

– Ну конечно, был. Я не хотела, чтобы Джессика слышала наш разговор, поэтому не стала звонить в дверь, а притаилась на корточках под окном гостиной, дожидаясь, пока она уйдет. Скорее всего, тогда мой лягушонок и выпал из кармана. Там я прождала почти полчаса. После события развивались очень быстро. Кто-то начал играть на рояле. Я услышала пару громких голосов, а затем выстрел. Дверь приоткрылась, что-то вылетело наружу, и дверь захлопнулась. Заглянув в окно, я увидела мертвого Роджера, свисающего с перил. Я ожидала увидеть стоящую над ним Джессику, но ее нигде не было.

– Вы заметили там кого-нибудь еще?

– Нет, никого. Я убежала оттуда со всех ног. Поверьте, я правда не обманываю вас. Судя по тому, что я видела, Роджер застрелил Рокко, а Джессика застрелила Роджера.

– Похоже. Полиция тоже так считает. А этот предмет, который вылетел через входную дверь… Что это было, вы видели?

– Ничего особенного. Обычный чайник.

Громкий стук моего сердца вполне мог бы задавать ритм целому оркестру на марше.

– И что с ним стало?

– Я подобрала его по дороге и бросила в багажник машины, рядом с фотоаппаратом. Насколько я знаю, он все еще там. – Ее рот скривился и даже немного сполз в сторону, словно кто-то схватил ее за лоб и подбородок и выжал досуха. – Вы заявите на меня в полицию?

– Зависит от обстоятельств.

– От каких?

– От многих. От того, как раскрывается дело. Насколько охотно вы пойдете на сотрудничество. Какова доля правды и вымысла в вашем рассказе. И наступит ли сегодня полнолуние.

Ей не понравилась моя шутка.

– И все это время вы будете стоять у меня над душой, да? Вэлиант, вы просто гнида. Самая настоящая, первоклассная гнида.

– Меня называли и похуже. Правда, иногда меня называли и получше, хотя, по-моему, те, кто называл меня похуже, имеют более основательное представление обо мне настоящем. А теперь я бы хотел получить ключ от вашей машины и взглянуть на этот чайник крупным планом.

Она сунула руку в карман джинсов, вытащила ключ и бросила мне.

Затем я пожелал ей хорошего дня, не особо рассчитывая, что она поверит в искренность моих слов.

Пройдя несколько шагов по коридору, я на цыпочках вернулся к ее квартире и приложил ухо к двери: было слышно, как она сняла трубку и набрала чей-то номер. Я не стал подслушивать ее разговор, поскольку и так хорошо знал, кому она звонит. И почему.

Я вышел на улицу, нашел ее машину и открыл багажник. Там, погребенный под грудой фотографических принадлежностей, лежал мой неуловимый чайник. На фотографии он выглядел как обычная кухонная утварь из дешевого магазина, но только не в реальности. Вы наверняка слышали, как люди говорят: «Сейчас таких не делают», – эти слова про него. Таких чайников не делали уже тысячу лет. Каждый квадратный дюйм покрывал замысловатый орнамент из завитушек. Весил он солидно – как кирпич Крейзи Кэт, а его крышка сидела плотнее, чем дверь в хранилище Скруджа Макдака. Чайник был древним и добротным, но то же самое можно сказать и про вставную челюсть моей бабушки. Что придавало ему особенную ценность?

Опустив ключ от машины в почтовый ящик Кэрол, я сунул свою находку под мышку и направился в офис.

30

Поставив чайник на стол, я тщательно осмотрел его со всех сторон, но никаких потайных отделений не обнаружил. Вытащив перочинный нож, я осторожно