знать, когда дом в порядок привели. Няня с управляющим, мне показалось, в контрах. Вечно его чертом обзывает. Не думаю, что она Василия перед Кощиным расхваливала. Не знал хозяин, что в доме уже был порядок, а я — знала. И вообще, дед больше про свою внучку думал. Ясно?

— Продолжай, продолжай…

— А что продолжать? Когда шаман отравился, все вообще понятно стало. Дело — в «Битве». А кто был заинтересован в том, чтобы «Битву» перенесли сюда? Кто новый появился в результате переезда? Только Шишкин. Катерина мне рассказала, что ключи от квартиры наверху всегда висят в ключнице рядом с дверью… — Вероника осеклась и с негодованием уставилась на довольного Окунева: — Игорь, ты что, издеваешься, что ли?

— Нет. Получаю удовольствие. Знаешь ли, приятно, когда кто-то делает за тебя твою работу.

— Издеваешься, — вздохнула кондитер. — Короче, Шишкин мог устроить засор в верхней квартире Кощиных. Он же мог помочь одному из бойцов победить конкретно на «Битве» в поместье. Он же помогал шаману обустраиваться в ремонтируемом крыле и мог заранее узнать или заметить, что в одной из его склянок — яд. Хотя с той склянкой трудно ошибиться, да ты и сам ее увидишь. А по большому счету, если бы он не отравил шамана, то я бы вообще ни о чем не догадалась, мотива не было. Ведь что кому-то могло понадобиться ночью в кабинете Кощина? Ценностей там не было, важных документов тоже… Но вот вчера вечером там появились документы по «Битве». Понимаешь? Все крутилось вокруг этой грешной «Битвы», срочно перенесенной сюда из Москвы! Кстати, няня в самом начале задалась вопросом: а не мог ли какой-то черт подстроить канализационный катаклизм? Мне оставалось только вспомнить ее слова, после чего все-все сошлось на управляющем.

— То есть… преступление раскрыла няня? Про диктофон тоже она подсказала?

— Не-е-е, — заулыбалась Вероника. — Тут я сработала, часа три думала, весь мозг сломала. Но воплощение идеи, — Ника подняла вверх указательный палец, — Кощина. Он эту операцию провернул — на уровне ЦК компартии! Мы с Экой только успевали патроны подносить.

Трехактовый эпилог

Акт первый

Тополев встретился с Игнатом в уже знакомом ресторане, где приватный кабинет пропах кальяном, где низкий столик обнимал восточный диван в форме буквы «П», заваленный вышитыми подушечками. Котов был готов к разносу — план Кости провалился, камушек с электронной начинкой не пригодился, так как Интернета и связи в целом в поместье долго не было…

Но Константин сумел удивить: встретил Котова в приподнятом настроении, сам налил ему коньяк и начал потчевать. Цветистый долгий тост сказал за встречу и мужскую дружбу. Почти не закусив, снова поднял бокал и, ласково поглядев на Игната, предложил:

— А теперь, Кот, давай за нашу девочку выпьем. Выпьем, а потом ты мне похвастаешься.

Котов напрягся. Чем хвастать-то? Он, честно говоря, готовился защищать Веронику, объяснять, что против нее играли погода, убийца и появившаяся в поместье полиция. Она ничего не могла поделать.

Но, пристально поглядев на Тополева, Кот понял, что тот совсем не шутит, не юродствует — реально предлагает хвастаться.

Пришлось немного изменить интонацию повествования, в процессе которого у Игната не раз появлялась мысль, что Тополев и так о многом уже знает. Есть, есть у него хороший информатор в МУРе! Или в окружении Кощея Бессменного?

— Замечательная история, — в итоге похвалил Топляк. Промокнул скользкие от бараньего жира губы куском пышного лаваша. — Про смерть Инессы много чего говорят, но мухоморы поступили мудро — свалили лавры на приглашенную гадалку. И вот что, знаешь ли, интересно, — покрутил в воздухе куском хлеба, — второй раз твоя девочка преподносит мне сюрприз. Первый раз с Яшкой Чудовым… — Тополев внезапно осекся, потом решительно продолжил: — Ладно, чего уж там: Яшка мне кое-что из своей личной инфы все-таки выдал, помог решить одну проблемку. Но это дело прошлое. Я вот о чем. Твоя девочка снова перевыполнила программу: подружилась с Кузьмичом. А это, я тебе скажу… — рука с зажатым куском снова пошла вверх, — сверхзадача. Попасть в его ближний круг. Дед же до сих пор в такие кабинеты вхож, я о знакомстве с ним даже мечтать не мог! А наша девочка, хочется надеяться, скоро представит Кузьмичу своего приятеля, близкого друга лучшей подруги. Догоняешь? Догоняешь, как карта легла? Впереди куча новогодних праздников, момент удобный — поздравления, визиты…

— А ты уже близкий друг Ларисы? — перебил Котов.

— Да какая, на хрен, разница — далекий, близкий… Главное, что в остальном все в масть! Девочка представит меня деду. Хочется надеяться, что ей он не откажет…

Котов медленно покачал головой:

— Не знаю.

— Да хватит из нее святошу-то изображать! — окрысился Тополев. — У меня один израильский хорек есть, все, понимаешь ли, твердит: на одну задницу пять штанов не натянешь! Так вот скажу: натянешь! И привыкнешь, что заднице тепло и мягко! И твоя девочка привыкнет! Еще попросит тебя ох рану к ней приставить, чтоб журналисты не приставали! Она ж теперь — звезда. Убийство Инессы сейчас главная городская сплетня, это и в деловых кругах обсуждают, и всякие придурки, колдуны воодушевились…

— Не думаю, что ей это нужно, — перебил Игнат.

— А кто ее спрашивает!

Акт второй

Кулинарная анимация в детском садике «Ромашка», как всегда, прошла на ура. Работа с крохотными шестилетними «поварятами» обычно помогала Веронике отвлечься, поднимала настроение; Ника топала по присыпанному снежком тротуару, продумывала идею нового крема… Подходя к своему подъезду, заметила радостную Лорхен, укутанную в соболий палантин: соседка, перебирая тонкими каблучками и стараясь не поскользнуться, торопилась к дому от автомобильной парковки.

— Привет, Ничка! — поздоровалась. — Как дела?

— Привет, — улыбнулась Вероника. — Все хорошо.

— А я как раз к тебе собиралась. Хочу поделиться с тобой неожиданностью, очередной байкой из сборника «Москва — город маленький». Чаем угостишь?

— Конечно.

За чаепитием подруга поведала Веронике совсем не неожиданную байку, а очень даже ожидаемую историю:

— Вчера я встречалась с Константином, моим новым приятелем. Который с букетами-корзинами, помнишь? Так вот представь, он мне рассказал, что недавно услышал об одной гадалке, которая раскрыла зверское убийство. И не одно. — Соседка прищурилась. — И даже сказал, как звать эту гадалку, — подняла к губам чашку с чаем, но пить не стала. — Мне нужно называть имя? Или ты сама мне все расскажешь, подруга?

Упрек, по мнению Лорхен, был Вероникой полностью заслужен. Ника знала, что она ни в чем не провинилась, но пришлось изображать и деятельно каяться:

— Прости меня, пожалуйста, Лорочка! Но по условиям «Битвы» я не имела права ничего рассказывать о приглашении!