ЩЕЛК!

Одна из веревок порвалась!

ЩЕЛК!

Порвалась вторая веревка на противоположном углу!

Люлька яростно раскачивалась из стороны в сторону, грозя в любой момент сбросить Вишеза с Фирлесом, и тут…

ЩЕЛК!

Третья веревка порвалась!

Люлька повернулась вертикально, затем резко остановилась, повиснув на единственной оставшейся веревке. Друзья теперь висели вниз головой, лицом к лицу друг к другу, глядя на улицу под ними. Мгновение они молчали. Люлька мягко покачивалась на ветру.

– С учетом всех обстоятельств, – заметил Фирлес, – все прошло лучше, чем ожидалось.

Вишез вытянул шею, чтобы взглянуть за Фирлеса.

– Мы все еще на высоте добрых двадцати этажей от земли. Как, черт возьми, мы собираемся отсюда спускаться?

Фирлес ухмыльнулся.

– Ну, по правде говоря, дальше я не придумал – был слишком занят тобой, впавшим в ступор на том чертовом карнизе!

Вишез посмотрел на шкив и на единственную веревку, которая сохраняла им жизнь. Затем его взгляд устремился к открытому концу люльки, который был обращен к окнам здания. У него появилась идея.

– На счет три мне нужно, чтобы ты изо всех сил оттолкнулся от стекла ногами.

Фирлес закатил глаза.

– О, так теперь, когда мы уже не на высоте восьмидесяти этажей, у тебя появился план, да?

– Раз… Два… Три!

Друзья одновременно прижали ноги к стеклу и что было сил оттолкнулись. Люлька отлетела от окна, затем маятником устремилась в обратную сторону и с глухим стуком ударилась в окно, не оставив на поверхности даже царапины.

– Кажется, не сработало, – заметил Фирлес.

– Еще раз, – скомандовал Вишез. – Раз… Два… Три…

На этот раз люлька отлетела от стены еще дальше и с большей силой полетела обратно, и, когда еще раз ударилась в окно, по стеклу пробежала паутинка трещин.

– Еще раз! – крикнул Вишез.

Фирлес запаниковал.

– Мне кажется, это плохая идея!

– А прыжок в люльку был хорошей идеей? – парировал Вишез. – Раз… Два… Три!

Они оттолкнулись изо всех сил, люлька качнулась, словно гигантский маятник, ее рама из нержавеющей стали застонала, набирая обороты, и в последний раз врезалась в окно.

БАБАХ!

Люлька пробила очередное окно от пола до потолка и приземлилась посреди чьей-то гостиной. Фирлес и Вишез выкатились из люльки на покрытый осколками стекла пол и застонали.

– Вы… живые там?

Голос принадлежал ухоженному мужчине в халате, который держал в одной руке чашку чая, а в другой – гологазету. Кажется, он был в слишком сильном шоке, чтобы злиться.

– Не уверен, – простонал Фирлес, поднимаясь на ноги.

Мужчина оглядел их с ног до головы. Его глаза расширились.

– На вашем месте я бы поспешил показаться доктору.

Вишез взглянул на свою рубашку, которая теперь полностью пропиталась кровью от снайперской пули в плече. Фирлес осторожно коснулся головы и отпрянул, когда лицо сковал приступ жуткой боли. Огромный осколок стекла пробил хрящ его уха и все еще свисал с него.

– Черт! Ай! Черт! Сколько же ужасных вещей может произойти за один день?

Вишез повернулся к другу.

– Нам нужно идти! Они быстро выяснят, на каком этаже мы сейчас находимся!

Они рванули в сторону выхода. Осколки стекла хрустели у них под ногами. Вишез притормозил и повернулся к мужчине в халате. Указал на катастрофический погром в гостиной.

– О, эм-м… я живу тут в пентхаусе. Я попрошу кого-нибудь зайти попозже, чтобы мы могли обсудить эту… ситуацию.

– Хорошего дня, – ухмыльнулся Фирлес.

И с этими словами их и след простыл.

Фирлес никогда не думал, что простое сидение на толчке может быть таким приятным. Но это был не просто какой-то там толчок. Это была новейшая модель Toto Neorest Supreme Galaxy. Сиденье с регулируемой температурой, встроенное биде, функция успокаивающего массажа с тремя настраиваемыми скоростями, шумоподавляющая звуковая дорожка, транслирующая звуки дождя в джунглях Каллисто и идеальная туалетная бумага, сплетенная из тысячи нитей, с успокаивающим ароматом ромашки. Это был не просто толчок. Это был незабываемый опыт.

– Ваш бесплатный период подошел к концу, – произнес успокаивающий женский голос, – чтобы продолжить пользоваться туалетом Toto, вставьте три вулонга.

Взгляд Фирлеса метнулся к встроенному в соседнюю стену терминалу для кредитных карт. Терминал мигал неоново-зеленым, ожидая оплаты. Вместо этого Фирлес хлопнул по терминалу тыльной стороной кулака.

– Карта отклонена, – с удручающим спокойствием произнес голос.

Фирлес что-то проворчал себе под нос и натянул штаны. Открыв дверь, он увидел Вишеза. Голый по пояс, его приятель стоял у раковины и пытался с помощью мыла отмыть рубашку от пятен крови. Он указал на огромную ванную комнату в вестибюле пятизвездочного отеля, в котором они сейчас находились.

– Я бы спросил тебя, как ты нашел это место, но не уверен, что хочу знать ответ, – пробормотал Вишез.

– Слушай, каждый ребенок, который вырос на улицах, знает, что лучшие общественные туалеты в городе как раз в отелях. Так уж получилось, что это Тадж-Махал для желающих посрать, – ответил Фирлес, вставая у соседней раковины и намыливая руки.

Ванная комната была роскошной: пол из черного мрамора, старинное золотое убранство, блюдо со стопкой свернутых маленьких полотенец для рук вместо диспенсера для бумажных полотенец. И, конечно, первоклассные туалеты.

Фирлес повернул голову и уставился в зеркало на застрявший у него в ухе осколок стекла.

– Как ты думаешь, твой друг сможет вытащить эту штуку у меня из уха, не превратив меня в какого-нибудь урода?

– Он лучший врач из всех, кого я знаю. – Вишез поморщился, прижав к плечу полотенце для рук. Ткань быстро покраснела, пропитавшись кровью.

Фирлес осмотрел рану. Он с беспокойством наблюдал за тем, как Вишез достает из раковины все еще влажную рубашку и осторожно натягивает на раненое плечо. Было ясно как день, что его друг испытывает жуткую боль. Вдобавок к этому его лицо приобрело мертвенно-бледный оттенок. Вишез потерял приличное количество крови. Оставался вопрос: сколько еще он может потерять, пока не отключится?

– Ты как? – с большей искренностью, чем обычно, поинтересовался Фирлес.

Вишез стиснул зубы.

– Я в норме. И мне будет гораздо лучше, как только добрый доктор наложит мне повязку и даст что-нибудь от боли.