– А на хрена тут воздушные шары?

Вишез пожал плечами. Фургон вырулил на подъездную дорожку, где было припарковано с полдюжины машин, и остановился. Друзья выскочили наружу.

Фирлес указал на машины.

– Как педиатр может позволить себе столько машин?

– Может, он действительно популярен? – предположил Вишез, пытаясь убедить сам себя.

Затем Фирлес остановился как вкопанный. Приложил руку к груди Вишеза, тормозя и его.

– Ты слышал?

– Слышал что?

А затем оба услышали это – детские крики на заднем дворе. Фирлес медленно повернулся к другу. Он был взбешен.

– Прямо сейчас здесь дети отмечают чей-то день рождения.

Вишез почесал в затылке. Потом махнул рукой в сторону почтового ящика.

– Полагаю, это объясняет воздушные шары.

– Ты же сказал, что звонил ему из вестибюля.

– Я сказал, что пытался дозвониться.

– Нет, ты этого не говорил! Ты сказал, что позвонил. Ты точно издеваешься! – рявкнул Фирлес. Он указал на пятна крови на рубашке. – Мы же все в крови! И ты хочешь, чтобы мы в таком виде заявились на вечеринку, где присутствует куча детей, без предупреждения?

Вишез попробовал объясниться:

– Слушай, я пытался дозвониться. Но он не брал трубку. И что мне оставалось делать? Оставить ему голосовое сообщение «Привет, док, давно не разговаривали. Слушай, меня тут, мать твою, подстрелили, и мне нужно, чтобы ты вытащил из меня пулю, пока я не потерял слишком много крови»?

Фирлес в ярости всплеснул руками.

– Да! Именно это ты и должен был сделать!

Внезапно входная дверь распахнулась, и на пороге появился лысеющий мужчина средних лет. Он был одет в отглаженную розовую оксфордскую рубашку, в руках сжимал пакет с различным мусором, оставшимся после вечеринки. Он закрыл за собой дверь, спустился по ступенькам… и замер.

– Док! – дружелюбным тоном окликнул его Вишез.

Док оглядел двух залитых кровью мужчин, стоявших перед ним. У него отвисла челюсть. Он лихорадочно оглянулся, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдает, затем быстро подошел к ним.

– Вишез? Какого черта ты здесь делаешь? – агрессивным шепотом поинтересовался доктор.

Вишез попытался объясниться:

– Док, я знаю, это сюрприз, но…

– Сюрприз?! – воскликнул доктор. – Сегодня шестой день рождения моей дочери!

– Слушай, ты единственный, кому я могу доверять, понимаешь? Меня ранили в плечо, я потерял много крови. Мне просто нужно, чтобы ты меня зашил, пока я еще чего не потерял.

Доктор снова оглянулся на дом, чтобы убедиться, что за ними никто не подглядывает, затем повернулся к Вишезу и указал на его плечо.

– Дай взглянуть.

Вишез расстегнул рубашку, чтобы показать зияющее пулевое отверстие. Доктор отшатнулся.

– Срань господня! Что с тобой стряслось?

– Выстрел из снайперской винтовки, – ответил Вишез с психотическим уровнем беспечности и указал на стоящего рядом Фирлеса. – Док, это Фирлес. Мой… деловой партнер.

– Приятно познакомиться, – проворковал Фирлес, поднося руку к уху. – И у меня тут еще в ухе застрял осколок стекла. Если это возможно, я бы очень хотел сохранить форму. Мне говорили, у меня красивые уши.

– Я на кого, по-вашему, похож? На сраного пластического хирурга? – огрызнулся док. – Я педиатр. Не стоило вам сюда приходить. Но раз уж вы здесь, мой медицинский долг – помочь вам. Зайдите в дом с другой стороны. Встретимся в моем кабинете. Третья дверь слева.

Вишез облегченно вздохнул.

– Не знаю, как вас и благодарить, док.

– Постарайся не попадаться на глаза моей жене. А теперь иди.

* * *

Фирлес и Вишез открыли боковую дверь и вошли в дом, по которому эхом разносились не такие уж и далекие звуки детских криков и смеха. Они тихо прошли по коридору, увешанному семейными фотографиями в рамках. Фирлес остановился и показал на фото, где доктор и его семья позировали на фоне горнолыжного курорта, одетые в одинаково уродливые рождественские свитера.

– Ты только взгляни на этих придурков. Тебе это нравится в браке? Фотографии в одинаковых свитерах?

Вишез стиснул зубы.

– Ты не мог бы заткнуться и идти дальше?

Фирлес, прищурившись, продолжал изучать фотографию.

– Однако его жена – горячая штучка.

– Ее зовут Ханна. Она мой старый друг.

Фирлес повернулся к Вишезу и приподнял бровь.

– Что ты имеешь в виду под «старым другом»?

– Ничего. Мы можем просто пойти дальше?

Внезапно сзади их окликнул строгий женский голос.

– Прошу прощения? Я могу помочь вам двоим?

Вишез съежился. Он уже знал, кто их окликнул. Обернувшись, они увидели Ханну, жену доброго доктора. Она была одета в форму члена загородного клуба, состоящую из ярко-розового поло и юбки в цвет. Волосы были собраны в такой тугой хвост, что разгладились морщины на лбу.

– Что ты здесь делаешь? – ахнула Ханна, и в ее голосе разом прорезались нотки романтической фамильярности.

– Ханна, – произнес Вишез, подходя к ней. – Мне была нужна услуга. Док сказал, что может мне помочь. Прости, что не предупредил тебя заранее. Эм… много времени прошло.

– Думаю, несколько лет, – с кокетливой улыбкой ответила Ханна. Она притянула его поближе, чтобы обнять. Вишез поморщился от боли.

– Что такое? Что случилось? – обеспокоенно спросила она.

Вишез схватился за плечо.

– Да ничего такого, на самом деле.

– Дай взглянуть.

Вишез показал рану. Ханна вскрикнула от ужаса.

– Идем со мной. Немедленно! Нужно привести тебя в порядок.

Ханна затащила Вишеза в ближайшую ванну и закрыла за ними дверь, оставив Фирлеса в коридоре в одиночестве. Он раздраженно всплеснул руками:

– У меня тут осколок стекла в ухе. Но вы не волнуйтесь, я просто отвалю и прогуляюсь до кабинета доктора.

* * *

Вишез и Ханна стояли в маленькой ванной комнате. Места здесь не хватало даже для одного человека, не говоря уже о двух. Ханна открыла шкафчик под раковиной и достала аптечку первой помощи. Положила ее в раковину и начала выкладывать содержимое, откладывая в сторону катушки с бинтом и тюбики с дезинфицирующей мазью. Затем она обернулась и жестом подозвала Вишеза:

– Сними рубашку.

Вишез на мгновение заколебался. Между ними кое-что произошло, и в последний раз он раздевался перед нею в несколько иных обстоятельствах. Он осторожно снял рубашку и отложил в сторону. Ханна нанесла на марлевый тампон немного спирта и прижала к ране.