– Возможно, – поддакнул Мейсон безо всякого энтузиазма.

– А эти свидетели ничего не говорили о том, как я вела себя,когда выбежала из дома?

– Говорили. Вы задержались на крыльце достаточно долго длятого, чтобы успеть спрятать что-то в сумочку, затем побежали к дороге. Ониопознали вас и решили поскорее уехать.

– Я бежала?

– Да.

Сара Брил поудобнее устроилась на кровати.

– Что ж, мистер Мейсон. Сфабриковано на славу. Думаю, вам нестоит тратить на меня время – вы все равно проиграете.

Мейсон усмехнулся:

– Если я проиграю, для меня это будет означать всего лишьпрочерк в послужном списке, а для вас…

– Вы хотите сказать, что меня обвинят в убийстве первойстепени?

– Да.

– И это автоматически будет означать смертный приговор?

– Если только присяжные не решат заменить его на пожизненноезаключение, – ответил адвокат.

– А они пойдут на это в моем случае?

– Трудно сказать. Это зависит от доказательств, отприсяжных, от того, как прокурор представит дело. Возможно, он постараетсязаставить присяжных вынести смертный приговор без рекомендаций. – Мейсонсмотрел на миссис Брил, наблюдая за ее реакцией. – С другой стороны, он может ивовсе не потребовать смертного приговора. Никогда нельзя знать наперед.

– А если это будет приговор с рекомендациями? –поинтересовалась Сара Брил.

– Тогда – пожизненное заключение, – ответил Мейсон.

– Понятно. Делайте все, что сможете. Со мной все будет впорядке.

– Но представьте, что я проиграю… мы проиграем…

– Благослови вас господь, мистер Мейсон! – рассмеяласьмиссис Брил. – Перестаньте так за меня волноваться. Я прожила долгую и хорошуюжизнь. Когда я была помоложе, тоже часто волновалась, но двадцать лет назадрешила, что с этим покончено. Я в вас верю. Я знаю, что вы сделаете все, чтотолько возможно. Если присяжные решат, что я виновна в убийстве и что меня надоповесить, – пусть вешают. Это все, что они смогут сделать… Когда я будуподниматься на виселицу, у меня в глазах не будет страха… А теперь, мистерМейсон… Мне слишком о многом пришлось думать, и я очень устала. Если вы большени о чем не хотите меня спросить, тогда я, пожалуй, немного посплю… Мне жаль,что появились эти свидетели. Это очень усложняет вашу работу. Я знаю… Для меняэто не слишком-то хорошо, но я не могу ни сказать, ни сделать ничего, что хотькапельку помогло бы вам, мистер Мейсон. Боюсь, вам одному придется с этим разбираться.

Сара Брил поправила под головой подушку, закрыла глаза иглубоко вздохнула. Ее лицо стало спокойным и безмятежным.

Мейсон открыл дверь в свой офис, пропустил Пола Дрейкавперед и вошел вслед за ним. Включив свет, он на цыпочках подкрался к картине,за которой недавно обнаружил микрофон, затем кивнул детективу, и они вместе ещераз сняли ее со стены. Но там уже не было и следа микрофона. Было видно лишьнезначительное отличие в цвете краски в том месте, где дырку в стене замазалишпаклевкой.

– Что ж, вот и все, – пробормотал Мейсон.

– Думаешь, его поставили в другом месте? – шепнул Дрейк.

– Нет, – покачал головой адвокат. – Они его вытащили,упаковали и положили на полку в хранилище.

– Почему? Потому что он уже выполнил свою задачу?

– Нет, потому что знали, что мы о нем догадались.

– Откуда им было это знать?

– Это моя ошибка, Пол. Я слишком поздно это понял.

– Понял что, Перри?

– Помнишь, когда мы нашли микрофон, я напечатал сообщение намашинке?

– Да.

– Щелканье клавиш было отчетливо слышно через микрофон. Потемпу печати они догадались, что это я печатал. Они знали, что в комнате естьеще ты и Делла Стрит. Единственной причиной, почему бы я стал печатать сам,было то, что я хотел что-то вам сообщить бесшумно.

– И поэтому они вытащили микрофон?

– Именно. Они боялись, что я привлеку их к суду илипопытаюсь поднять шум.

– Ты хочешь сказать, что теперь они будут отрицать даже самфакт того, что здесь был микрофон? – спросил детектив.

– Возможно, они и не зайдут настолько уж далеко, – ответилМейсон. – Но они точно будут отрицать, что знали о нем и что он принадлежал им.

– Они постоянно говорят о том, что адвокаты используютгрязные трюки, – вздохнул Дрейк. – Но ты ведь знаешь, что если бы мы хотя быпопытались использовать аппаратуру, которую постоянно пускают в ход они, то ужек вечеру были бы в тюрьме.

– Ладно, после драки кулаками не машут, – остановил егоМейсон. – У меня был шанс поднять шум, выяснить, куда ведут провода отмикрофона и извлечь из этого хоть какую-то пользу. Я упустил этот шанс, итеперь у меня уже не будет второго.

– Как думаешь, Перри, микрофон долго здесь был?

– Не знаю.

– Но прокурор уже знает достаточно о том, что мы выяснили ипо каким линиям работаем?

– Да.

– И что ты собираешься теперь делать?

– Я собираюсь просто забыть об этом, – заявил адвокат. –Если не можешь что-то доказать, глупо тратить силы впустую… А теперь, Пол, вотчто я хочу… Я хочу, чтобы ты сосредоточился на этом Дигерсе. Сейчас очень важновыяснить все насчет сумочки. Во-первых, прокурору едва ли удастся доказать, чтосумочка принадлежала миссис Брил. Во-вторых, я не думаю, что револьвер был всумочке. Револьвер лежал на асфальте так, что могло показаться, будто он выпализ сумочки или из руки Сары Брил. Думаю, когда Дигерс сказал, что оружие было всумочке, он имел в виду, что ему показалось…

– Постой, Перри, – перебил его Дрейк. – Это нам ничего недаст.

– Как это? – поинтересовался Мейсон.

– Полиция уже хорошенько поработала над Дигерсом, и из неговыжали все, что можно. Ты видел сегодняшнюю газету?

– Ты имеешь в виду заявление прокурора о том, что Голдинг иЕва Танис видели Сару Брил на месте преступления в момент его совершения?

– Да.

– Вот поэтому-то, Пол, я и хотел с тобой поговорить.Покопайся в их прошлом. Найди все подозрительное, что только сможешь. И я хочу,чтобы они знали, что ты этим занимаешься. Другими словами, не старайсядействовать слишком уж аккуратно. Работай погрубее, пусть они прочувствуют, чтопроисходит.