не лжет и Уннер действительно купила у него валериану, якобы для вас.

– Рада, что вы наконец мне поверили! – не удержалась от иронии я, отметив это «якобы», потом с сомнением покачала головой: – Зачем Уннер это делать? Какая-то нелепость!

Дракон хмыкнул и поднял брови.

– Неужели даже не догадываетесь? – Он смотрел на меня с насмешливым удивлением. – Несложно заметить, что мальчишка влюблен в вас без памяти. А Уннер, как мы убедились, была особой ревнивой…

Сдержать предательский румянец оказалось непросто. И как я ни старалась, не могла найти иного объяснения или хотя бы противоречий в предложенной Исмиром версии.

– В последние дни она вела себя необычно, – вспомнила я вдруг. – Была совсем на себя не похожа.

Исмир подался вперед:

– Это было до или после убийства мэра?

– После, – уверенно ответила я. – Накануне Уннер была веселой, что-то щебетала о своих планах на совместную жизнь с Петтером…

Я замолчала, сообразив, что на пути этих планов оказалась я сама.

– А потом мальчишка отказался на ней жениться, – задумчиво проговорил Исмир. Глаза его, похожие на кусочки северного голубоватого льда, сверкали азартом. – Полагаю, она догадалась или, возможно, ей подсказали, кто в этом виноват. И когда Уннер представилась возможность отомстить, она легко ею воспользовалась.

Я зябко передернула плечами. Действительно, с помощью Уннер совсем несложно было подбросить полиции любые доказательства моей вины.

– Позже она поняла, что натворила, – предположила я, заново оценивая все странности ее поведения в последние дни. – Думаю, ей стало стыдно. – Исмир усмехнулся, кажется не слишком веря в человеческую совесть, но я упрямо продолжила: – Некоторое время она пряталась в доме родителей под предлогом болезни матери, а потом…

– Вы хотите сказать, что она раскаялась и решила идти в полицию? – Скептицизм Исмира ощущался сладко-горько-кислым аккордом грейпфрута и свеже-едкой цитронеллой.

– А почему нет? – Я пожала плечами. – Насколько я знаю Уннер, она вполне могла сгоряча наделать глупостей, а потом искренне о них жалеть. Если она проговорилась убийце о своих намерениях…

Я не закончила фразу, но Исмир догадался и так.

Вскочив, он снова принялся мерить комнату шагами. Кажется, он настолько увлекся, что даже не замечал лужи на полу. Впрочем, ледяному дракону простуда не грозит.

Исмир резко остановился передо мной.

– Ответьте мне на два вопроса. Первый: кто мог знать о том, что масло полыни ядовито? И второй: кто мог получить ключ от «Уртехюса»?

Я честно задумалась.

– Думаю, знать мог любой врач или аптекарь. Недавно вышли несколько статей о вреде абсента, в состав которого входит полынь, они могли заинтересовать специалиста. А насчет ключа даже не знаю. Специально я никому не говорила, кроме Уннер, а подсмотреть мог кто угодно.

– Но Сольвейг совершенно точно видела Уннер в то утро именно с врачом! – подсказал Исмир. – По меньшей мере, это ставит его под подозрение.

– Подождите! – попросила я, пытаясь собраться с мыслями. Вскочила (кажется, Исмир прав – так легче думается), прошлась по комнате. – Но ведь все остальное: сережка, идея насчет валерианы, да сама мысль использовать ревность Уннер – это больше похоже на женщину! Не верю, чтобы болван Ильин мог такое придумать! А уж тем более – осуществить.

– Женщина вряд ли стала бы расчленять тело, – возразил Исмир. – Это больше напоминает…

Он осекся.

– Совместное творчество, – закончила я тихо. Дракон посмотрел мне прямо в глаза и медленно кивнул. – И если доктор Ильин в этом замешан, то женщина – это Ингрид. Только ума не приложу, зачем им понадобилось убивать мэра.

Исмир почему-то нахмурился и отвернулся.

– Думаю, самое время допросить доктора, – заметил он ледяным тоном. И резкий запах чистотела. Досада.

– Вы уверены, что он во всем сознается? – скептически спросила я.

Дракон стремительно обернулся, сверкнул хищной улыбкой.

– Сознается! – со спокойной уверенностью заверил он. – Я сумею спросить так, что он ответит!

Исмир кивнул и стремительно вышел, оставив меня гадать, не намерен ли он пытать доктора. Впрочем, вспомнив, какой мучительной была смерть Уннер, я поняла, что жалости к убийцам не испытываю…

Дракона не было долго. За окном успело стемнеть, и завывания ветра заставляли меня ежиться и тревожно вздрагивать.

Я не находила себе места от тревоги. Наступил и минул час ужина. Звать меня к столу никто не пришел, а у меня пропал аппетит от одной мысли, что придется сидеть за одним столом с Ингольвом. Стоило вспомнить, как он ласково просил Ингрид присмотреть за Валерианом, и во рту становилось горько.

От идеи сделать хоть что-нибудь полезное пришлось отказаться, когда я нечаянно смахнула со стола баночку нима. Своеобразные миазмы этого масла, напоминающие одновременно чеснок и подгнивший лук, заставили меня ретироваться из лаборатории, плотно прикрыв за собой дверь.

В приемной по-прежнему было влажно, зато ничем посторонним не пахло.

В конце концов я выпила изрядную дозу экстракта пустырника (от запаха валерианы меня передергивало), принесла стул, уселась и закрыла глаза.

– Мирра? – позвал меня чей-то голос, заставив вздрогнуть и открыть глаза.

Надо мной склонился Исмир. Нежный аромат будоражил мой нюх. Сандал поверх пачули – как шелковый шарф на вспаханной земле.

– Да, господин Исмир, – откликнулась я. – Позвольте мне встать.

В прищуренных глазах дракона будто вспыхнуло ледяное пламя.

– Как хотите. – Он отступил в сторону.

Я поежилась. В «Уртехюсе» совсем похолодало, к тому же пахло сыростью и мокрой тканью.

– Что вы выяснили? – поинтересовалась я, потирая ладони, чтобы согреться.

– Много интересного, – усмехнулся Исмир, грациозно опускаясь в кресло.

– Лед и пламя! – выругался он, вскакивая, с недоумением оглядывая свои изрядно промокшие сзади брюки. Прохладный, но вместе с тем едкий аромат чайного дерева наглядно демонстрировал его недовольство. Впрочем, об этом и так нетрудно догадаться.

– Вы же сами намочили кресло, – напомнила я, с трудом сдерживая смех (признаю, нервный).

Беспорядок в «Уртехюсе» сполна компенсировался незабываемым видом дракона в этот момент.

– Мирра! – рыкнул Исмир раздраженно.

Надо признать, мое имя идеально приспособлено для рычания.

– Да? – подняла брови я, потом предложила миролюбиво: – Давайте я сварю еще кофе, а вы пока успокоитесь и расскажете все по порядку.

Исмир только пожал плечами. Пришлось принести ему второй стул. Выпить кофе можно было и в лаборатории, но там было не прибрано и к тому же по-прежнему воняло нимом.

Поставив перед гостем кофе, смешанный со сливками и льдом, я устроилась напротив. Мой напиток, в отличие от холодного кофе Исмира, был обжигающе горячим.

Я сделала глоток и заметила, как ноздри Исмира затрепетали, жадно принюхиваясь к пахнущему корицей и медом пару над моей чашкой.

Дракон усмехнулся, поднял на меня глаза. От него потянуло ароматом яблоневого цвета – благоуханными лепестками и набухшими