Есть предел тому, что могут сделать даже самые истово верующие, в таких-то обстоятельствах.

Я смотрю на нее. Это женщина, что была женой моего отца. Мать моего брата. Гордая, исполненная достоинства королева своего народа. Как же могла она всем своим существом оказаться в лапах такого безумца, как Тарг?

Быстрым шагом я пересекаю комнату, хватаю ее за запястья и разворачиваю ее руки ладонями вверх, демонстрируя раны. Уродливые порезы на нежной плоти, синюю кровь, что, подсыхая, кажется почти черной.

– Скажите мне правду, мачеха, – говорю я. – Это дело рук Тарга, так ведь? Он заставил вас это сделать.

– Не будь глупцом, мальчик. – Рох выдергивает свои руки из моей хватки и тут же вновь берется за полотенце. – Никто не заставляет меня делать что-либо.

– Что он пытается сделать? Превратить вас в жертву? Чтобы он мог наслать ва-джор на всех нас, хотим мы того или нет?

Ее губа приподнимается.

– Все истинные трольды хотят вернуться к камню. Это наше естественное состояние.

Одним лишь взмахом руки я сбрасываю умывальник на пол. Он раскалывается надвое, вода расплескивается. Тяжелые осколки разлетаются по всей комнате.

– Фор! – восклицает Рох. Впервые я слышу в ее голосе нотку страха.

Я наклоняюсь к ее лицу, вынуждая ее встретиться со мной глазами.

– Услышьте меня, Рох, и слушайте внимательно, – говорю я, слова мои тихи и жестки. – Если я поймаю вас или Тарга на применении темной магии в Мифанаре, то казню его, а вас изгоню без раздумий.

Глаза Рох вспыхивают, ее зрачки – словно два провала в центре радужек из белого огня.

– Значит, так теперь все будет, Фор? Твоя маленькая человеческая невеста стала твоей шпионкой. Неожиданный поворот событий, должна сказать.

– Что? – Я отстраняюсь от нее, как ошпаренный. – О чем вы говорите?

– О, передо мной не притворяйся. – Уголок ее рта выгибается в безрадостной улыбке. – Она шныряет по дворцу с того самого момента, как ты выпустил ее из камеры.

Я выпрямляюсь, отступаю на два шага.

– Это всем известно, – продолжает Рох. – Она весьма неуправляема, как говорят. Сует свой прелестный маленький носик в такие места, где ему быть не положено. С твоей стороны было бы разумно как следует ее запирать, дорогой мой мальчик. Подобное снисхождение к пленникам дурно на тебе отражается.

Возможно, я вдохнул больше раога, чем мне казалось. Потому что внезапно я обнаруживаю, что меня практически переполняет желание схватить голову Рох и ударить ее о край каменного стола. Мои руки медленно сжимаются в кулаки.

– Она пробралась к Темному Алтарю. – Рох поднимает на меня взгляд, лицо ее полно злобы. – Уж не знаю, случайно или намеренно. Но она там была. Она видела, как проходит церемония грак-ва. Но камни урзула на нее странно отозвались. Это было как… – Голос ее затихает, а взгляд сползает с меня, как будто она смотрит куда-то вдаль. – Как нечто, что я видела лишь раз. Но гораздо сильнее. – Ее глаза вновь впиваются в мои. – Думаю, у твоей человечишки может быть божественный дар. Вероятно, бог, который ее им наделил, – это Морар тор Граканак… а дар предназначался Мифанару.

Моя кровь стынет. Мгновение мне кажется, словно я тоже закован в плотный камень, не способен ни мыслить, ни двигаться, ни говорить. Когда слова наконец приходят, они срываются с моих губ, словно жидкая магма:

– Если ты еще хоть раз взглянешь на Фэрейн, я тебя прикончу.

– Вот как? – Рох медленно улыбается. – Что ж, если таковы твои чувства, мой дорогой мальчик, то надеюсь, что ты вскоре их преодолеешь. Твоя страсть, как бы горяча она ни была, не способна тягаться с волей богов.

Я отшатываюсь. Это единственное, что я могу сделать, чтобы не убить ее здесь и сейчас. Ее смех преследует меня, пока я шагаю прочь из комнаты.

– Конец приближается, Фор! Для всех нас! Ты должен решить, хочешь ли умереть как человек или же жить как трольд. Выбор за тобой!

Даже когда я добираюсь до коридора и захлопываю за собой дверь, ее слова эхом отдаются у меня в ушах. Я прохожу по одному коридору, сворачиваю, а затем тяжело приваливаюсь к стене. Дыхание затруднено, тело покрыто потом.

Фэрейн. Фэрейн. Я не понимаю. Что Рох нужно от нее? Она намеревается принести ее в жертву? Невозможно, чтобы Фэрейн добровольно умерла ради культа трольдов, посвященного богу трольдов. Но было нечто голодное во взгляде моей матери. Нет, не голодное – хищное.

Я содрогаюсь. Образ убитой девушки в Хокнате встает перед мысленным взором. Мне страшно. Страшнее, чем когда-либо в жизни. Ни битва, ни кровопролитие никогда так меня не трогали. Мой мир, все мое существование внезапно кажутся такими хрупкими.

Мне нужно увидеть Фэрейн. Всего на миг. Мне нужно увидеть ее и убедиться, что она жива, что она невредима, цела и здесь. Я ее не коснусь. Не осмелюсь. Но одного взгляда будет достаточно, одно слово с ее губ – сущий рай.

Мое тело приходит в движение прежде, чем разум приходит к решению. Ноги быстро несут меня к королевскому крылу дворца, где я поднимаюсь по лестнице, перешагивая через три ступеньки разом. Все утомление последних нескольких дней тает, растворяясь в этой потребности, в этой мании. Я добираюсь до ее этажа. Стражника в коридоре перед дверью нет. Странно. Где Йок? Он внутри ее комнаты? Или… или, может?..

Я спешу к двери и стучу пять раз, быстрым перестуком. Никто не отзывается.

– Фэрейн? – зову я. – Принцесса, ты там?

По-прежнему ничего.

В животе плещется паника. Я протягиваю ладонь, нажимаю на ручку. Она подается. Почему дверь не закрыта на засов? Если Йок не стоит на посту снаружи, то она должна по крайней мере сидеть за запертой дверью! Кто-то лишится за это головы. Я толкаю дверь.

Она останавливается на полпути. Упершись в тело.

Мое сердце замирает.

Охваченный ужасом, я толкаю дверь сильнее, вхожу в комнату и падаю на колени подле неподвижной фигуры. Это не Фэрейн. Это высокое, неуклюжее тело в форме стражника.

– Йок! – кричу я и перекатываю его на спину. В венах плещется ужас. Кто-то вломился, одолел этого мальчика и похитил Фэрейн? Еще один убийца, жаждущий расправиться с ней? Или же это был Тарг со своими культистами? Они… могли ли они?..

Я вновь вижу ту принесенную в жертву женщину. Крик грозит разорвать мое горло надвое.

– Йок! – реву я и поднимаю мальчишку, тряся его за плечи. – Очнись, парень! Ты мне нужен!

Йок стонет. Его лоб хмурится. С огромным усилием ему удается приподнять одно веко.

– Мой… мой король?

Мои