– Он-то здесь при чем?

– Он нестабилен и агрессивен. Высока вероятность, что именно он напал на меня – и что давно распрощался с кукушечкой. Ты ведь тоже заметил, что во время того разговора с ним творилось нечто странное! Может, он убил Дерека, потом заметил, как мы говорим с Виктором, и нафантазировал, что Виктору что-то известно? Да и потом, кто, кроме психа-нарика, будет убивать человека куском льда?

– Кто угодно с мозгами, – пожал плечами Энлэй. – Исчезающее орудие преступления – мечта многих уголовников.

– Это да, но вот так взять и прошибить человеку грудь куском льда смог бы не каждый. Я сейчас даже не о физической силе говорю, нужно было бить без сомнений… Я не уверена, что даже Чарли пошел бы на такое. Он ведь раньше действовал тихо и аккуратно, такая притаившаяся паскуда… А Макс всегда был с прибабахом.

Энлэй задумался, потом кивнул:

– Да, в чем-то ты права. И мне показалось, что он стал более нервным в последнее время. Но это может быть связано как с убийством Виктора, так и с нападением на тебя.

– Или со всем сразу! Надо выяснить, где эти двое были той ночью, а еще – понять, кто приближался к палате Виктора!

На уровне плана это казалось не таким уж сложным. Но когда дошло до дела, Оля поняла, что ей остро не хватает решимости. Она не могла просто подойти к человеку и обвинить его в серьезном преступлении. Она еще и не понимала, кто за кем следит!

Они с Энлэем разделились, чтобы побольше успеть за остаток дня. Ей выпало наблюдать за Чарли – как за тем, кто хотя бы не бросался на нее открыто. Сначала все шло не так уж плохо, ей казалось, что медбрат занят своими делами и не замечает ее.

А потом он посмотрел на Олю. Посмотрел прямо в глаза, да еще ухмыльнулся так многозначительно… Он словно намеренно давал ей понять: он давно уже ее заметил. В их игре маленькая глупая мышка перепутала себя с кошкой – и поплатиться за это могла очень скоро.

От его взгляда мороз шел по коже, совсем как раньше. Однако такое поведение и подтверждало, что они не зря подозревали Чарли. Не мог простодушный медбрат, образа которого он обычно придерживался, вот так себя вести.

Оле хотелось уйти, но она заставила себя остаться. Просто теперь она внимательно следила, куда они с Чарли движутся. Если ей казалось, что медбрат намеренно заманивает ее в безлюдную часть клиники, она останавливалась. Оля не поддавалась – и он возвращался, без сомнений подтверждая, что его цель она распознала правильно.

Она готовилась отступить, когда Чарли свернул в комнату отдыха для младшего медицинского персонала. Оля увидела достаточно и больше не собиралась таскаться за этим типом без поддержки Энлэя. Но только она направилась к лифту, как ее окликнули:

– Мисс Герасимова, подождите!

Голос был женский и принадлежать Чарли он никак не мог, поэтому Оля не испугалась. Она даже остановилась и обернулась – при том, что ей совершенно не хотелось общаться с обладательницей этого голоса.

Мария появилась из комнаты отдыха и спешила к переводчице. Оля ожидала, что Чарли теперь появится хотя бы на пороге, ведь явно же он сообщил медсестре об Олином присутствии! Но нет, у медбрата хватило ума остаться в стороне.

– Мисс Герасимова, что вы делаете? – строго осведомилась Мария.

– Я много что делаю – боюсь, без уточнения тут не обойтись.

– Вы ведь и сами знаете, что с вами связано слишком много разрушительных событий. При прошлой нашей встрече вы задумывались о воровстве!

– Разве планшет Дерека украден?

– Нет, он на складе, я проверила, – вынуждена была признать медсестра. – Но это потому, что я вас поймала и мистер Лю был там!

– Ну да. А еще потому, что вы пожаловались на меня Обри Тейт, это тоже помогло.

– Вы хотите смутить меня этим? Напрасно. Я была права тогда и права сейчас. Вы человека преследуете! Чем можно объяснить такое?

Похоже, Чарли не сильно напрягался, придумывая обвинение против Оли. Но ему было и не нужно стараться: Мария явно давно искала повод прицепиться к ней.

– Я к лифту шла, вообще-то, – напомнила Оля.

– Вы будете все отрицать? Да, я ожидала такое. Я понимаю, что прямо сейчас я ничего не добьюсь. Но знайте: я буду наблюдать за вами! Я считаю, что в этом заведении делаются очень хорошие дела. Я не позволю вам навредить клинике неблаговидными поступками!

Их дурацкий спор можно было считать завершенным: Мария явно решила ограничиться короткой проповедью. Медсестра уже собиралась уйти, но Оля не позволила ей. Прежде чем Мария сделала хоть шаг в сторону, переводчица перехватила ее за запястье.

– Вы что себе позволяете?! – тут же вспыхнула медсестра.

Отвечать Оля не спешила. Она действовала скорее инстинктивно, она и сама лишь сейчас поняла, что ее насторожило. На тонких запястьях Марии проглядывали красные пятна, особенно яркие на фоне белоснежных рукавов халата. Они остались на обеих руках – на ребре ладони и на самой ладони. Похоже, Мария получила травмы недавно, хотя и успела их обработать. Бинтовать такое бесполезно, особенно медсестре, вот она и не сумела ничего скрыть.

– Это ведь следы обморожения, не так ли? – спросила Оля. – Совсем свежие! Вы их когда получили?

– Не ваше дело!

Ответ был предсказуемый и подошел бы даже человеку, который ни в чем не виноват. Но дело не в самих словах, а в том, как Мария произнесла их. Она явно занервничала, резко дернулась, освобождая руку, и отвела взгляд. Она все еще пыталась изображать злость, но человек, который не сделал ничего плохого, себя так обычно не ведет.

– Вы как будто льда коснулись, – отметила Оля.

– Я упала, если хотите знать!

Не такая уж невероятная версия. Крыльцо клиники и площадку перед ним чистили великолепно, а вот на прогулочных дорожках легко было поскользнуться. Но при таком раскладе Марии нечего было стыдиться, а она покраснела куда заметней, чем раньше, и никак не могла посмотреть Оле в глаза.

Какое странное поведение для святоши… А ведь Мария, если задуматься, крепкая и сильная женщина. Она сумела бы убить Виктора осколком льда!

Но зачем ей это? Она не скрывала, что презирает Дерека – из-за его попытки покончить с собой. Виктор-то тут при чем? Он попал в аварию случайно, он навредил только себе. У Марии не было причин наказывать его, если только…

Если только вся эта история с религиозностью не являлась прикрытием с самого начала. Мария хотела сойти за