ли решил, что любая гостья, оказавшаяся здесь, достойна доверия. Он с ходу выпалил:

– Мистер Фразье, у нас беда! Пропал еще один пациент!

– Что, опять кого-то грохнули? – простонал Алексеев.

– Нет, на этот раз все по-другому, – отчитался ассистент. – Но пациента все-таки нет…

Глава 13

Натан Тилли

Джона теперь уже не сомневался: кто-то хочет уничтожить клинику. Все остальное – смерти, исчезновения, слитые новости – было лишь инструментами, цель очевидна. Кто? Да какая разница! Конкуренты или враги Фразье, вариантов может быть много…

Для Джоны куда важнее оказалось то, что кто-то поставил под угрозу важный для него проект и жизни его пациентов. Только он успевал поверить, что ситуация более-менее стабилизировалась, как происходило нечто подобное. Это лишало сил, убеждало, что судьба клиники уже предрешена, дергаться нет смысла.

Однако Джона Нивс сдаваться не привык. Он не сомневался: ликвидация клиники – серьезная операция, за которой стоит несколько человек. Следовательно, на пациентов нападал один, а новости слил другой… И Джона догадывался, кто это мог быть.

Обозначить подозреваемого оказалось не так уж сложно: у этого человека должен быть доступ даже к секретной информации и страстное желание подзаработать. Второе не менее важно, чем первое, и именно этот пункт наверняка смутил бы настоящих следователей.

Потому что со стороны казалось: ни у кого из персонала нет ни единой причины продаваться. Александр Фразье предвидел, что кого-то из его людей попытаются перекупить, и назначил своим сотрудникам такую зарплату, о которой в США могли только мечтать. Очень прилично здесь получали даже санитарки, а уж хирурги и вовсе должны были благодарить хозяина клиники дважды в день.

Так что никто бы не заподозрил, что новости журналистам слил хирург, – кроме Джоны. Потому что Джона знал куда больше, чем мог рассказать отдел кадров.

Сейчас в клинике царила суета… Опять. Да и как иначе, если пропал уже третий пациент за пару недель?

Когда Макса Данлэпа не обнаружили в его комнате, забеспокоились сразу. Раньше еще решили бы, что он просто где-то бродит, водилась за ним такая привычка. Однако после истории с Дереком охрана должна была узнать наверняка.

Видео с камер наблюдения немного успокоило персонал. Макс ушел сам, добровольно, он не выглядел запуганным или угнетенным. Он отправился на прогулку, это не было запрещено. Вопрос в том, почему он не вернулся? Отследить его удалось только до площадки перед больницей. Дальше он направился в сторону хозяйственных построек… а еще – крематория. Но это сочли простым совпадением.

Теперь Макса искали повсюду. И в больнице, если он каким-то чудом умудрился вернуться, минуя охрану, и в лесу. Поиски не были такими масштабными, как при исчезновении Дерека. Скорее, их пытались выдать чуть ли не за внезапную всеобщую прогулку, чтобы любитель пообщаться с журналистами не мог сделать парочку новых эффектных кадров.

Джона на сей раз остался в клинике; он сразу заявил, что на мороз больше не потащится – у него после такого руки болят. Настаивать не стали, им сейчас не выгодно было терять хороших хирургов. Его лишь попросили поискать Макса в клинике, и он делал вид, что этим и занят.

На самом же деле он ждал возможности остаться кое с кем наедине. Дождался, конечно: Уолтер Монтгомери тоже не собирался утруждаться из-за пациента, который ему даже не нравился. Старый хирург прошелся по этажу с озабоченным видом, спросил о Максе медсестер, которые, конечно же, ничего не знали. Посчитав свой долг выполненным, Монтгомери устроился у окна своего кабинета с газетой и чашкой кофе – бумажную прессу в клинику доставляли специально для него: он предпочитал как можно реже смотреть в монитор.

Джона вошел в кабинет без спроса и закрыл за собой дверь. Он знал, что на этаже сейчас никого нет, их разговор вряд ли подслушают, но все же хотел подстраховаться. Монтгомери бросил на него удивленный взгляд, улыбнулся, по привычке попытавшись изобразить добродушного старика, но Джона не сомневался: он насторожен.

– Они хотя бы нормально заплатили? – холодно осведомился Джона.

– Прости, не понял… Ты о чем, вообще?

– Журналисты. Они хорошо заплатили за эксклюзив?

– Джона, друг мой, какая неудачная шутка! – рассмеялся Монтгомери. – И только этим она забавна! Ты действительно считаешь, что я слил информацию журналистам?

– Я не считаю, я знаю наверняка.

– Вот так поворот… Как это?

– Один из порталов опубликовал снимок тела Виктора Суворова прямо перед вскрытием, – пояснил Джона. – Такой кадр могли сделать только я или ты.

– Или санитары.

– Нет. У младшего медицинского персонала в последнее время перед работой изымают смартфоны. Я или ты.

– Почему не ты? – спросил Монтгомери. Он больше не улыбался.

– Потому что я знаю, что не делал этого.

– Так себе аргумент!

– А мы пока и не в суде, это разговор между нами.

– Которого не будет. Даже если бы я вдруг это сделал… я не делал, конечно же, но – вдруг! Если бы я это сделал, значение имел бы только суд. А суд бы как раз счел, что виновен ты.

– Даже так?

– Ну а как? – развел руками Монтгомери. – У кого из нас выше зарплата – у меня или у тебя?

– Да, ценный аргумент, – невозмутимо кивнул Джона.

Если эта невозмутимость и задела Монтгомери, виду старый хирург не подал, он продолжил:

– У кого лучше репутация?

– А вот это не засчитано, у меня с репутацией тоже проблем нет.

– Быть может, тебя тоже пригласил сюда личным звонком Александр Фразье?

– И вот это твое главное прикрытие: то, что ты дружишь с владельцем клиники. Ты бы, конечно, не предал его ни за какие деньги! Но твое главное преимущество одновременно и главная уязвимость. Уверен, Фразье прекрасно известно про Натана.

Джона знал, что этот удар достигнет цели, и не прогадал. Монтгомери нервно сглотнул, уставился на собеседника так, будто тот ему оплеуху отвесил. Старому хирургу наверняка хотелось ответить быстро, резко и уверенно.

А не получалось. Потому что Натан существовал – как темное пятно на белоснежной репутации, как тень смерча, при появлении которой на горизонте лучше как можно скорее искать укрытие.

Дети ведь не всегда становятся гордостью родителей. Сложно сказать, от чего это зависит. Иногда все катится непонятно куда как раз из-за родителей: они пытаются слепить из следующего поколения то, чем никогда не были сами. Однако супруги Монтгомери многого добились, они хотели бы просто подтянуть наследников на свой уровень, этого оказалось бы достаточно.

Кое-что у них получилось. Насколько было известно Джоне, старшие сыновья Уолтера пошли по стопам отца, они сами уже занимали солидные должности в крупных