Обратный путь в тренировочный зал проходил в молчании. Кадир молчал и, потупившись, брел за наставником. Молчал и Эйден, замыкая процессию. Однако он облегченно выдохнул, когда воздух потеплел и света прибавилось. Вдалеке послышались приглушенные голоса других наставников. Мальчик услышал резкий и холодный голос Жакена Торбула, хриплый и ворчливый Маррада Эйка. Но голосов мальчишек он так и не услышал. Справился ли кто-то еще со своими кошмарами или все же проиграл?

– Последняя пара закончила испытание, – сказал Жакен Торбул, как только Эйден и Кадир вступили в круг света, где уже стояли остальные. Вид у мальчишек был потрепанный, а в глазах все еще плескался ужас от пережитого. Но каждый держал в руке по стилету, крепко сжимая рукоять побелевшими пальцами.

– Мессир, – поклонился ему Ясан Меледи и отошел в сторону к другим Белым маскам.

– Отрадно видеть, что каждый из вас смог победить свои кошмары и они сегодня остались без сладкого мяса, – Жакен Торбул внимательно всматривался в лица каждого, но лишь Эйден смотрел ему в глаза. Остальные, потупившись, смотрели на большую горящую жаровню. Жакен Торбул подошел ближе к Эйдену и скупо улыбнулся. – Что ты почувствовал, далтэ? Что ты почувствовал, когда пронзил их стилетом?

– Ничего, мессир, – тихо ответил мальчик. И это была чистая правда. Эйден понимал, что в подземельях на него напал не Вильям Волосатый, и не его сестра. Поэтому облегчения не было. Была только ноющая, тупая боль в натруженных мышцах.

– Почему? – холодно спросил мужчина, задумчиво прикасаясь к белой маске, закрывавшей часть его лица.

– Это были призраки, мессир. Не люди. Их кровь холодна и воняет. Я убил страх, но ненависть стала лишь сильнее.

– Оковы, далтэ. Оковы, которые тебе, как и остальным, еще предстоит сбросить, – усмехнулся Жакен Торбул и повернулся к остальным. – Каждый из вас получил в испытании нечто ценное. А именно личное оружие, которое теперь будет с вами до конца. Каждый из этих стилетов когда-то принадлежал моим братьям… Каждым писалась история, а чернилами была кровь. Но вы все еще слабы и главная слабость – живое сердце. Оно бьется, когда вы устали. Оно бьется, когда волнуетесь. Оно бьется, когда вам страшно. Лишь мертвое сердце лишит вас слабостей.

– Да, мессир! – хором протянули мальчишки, словно догадываясь, что именно этого ждет от них Жакен Торбул.

– Завтра начнется новый день, – задумчиво ответил мужчина. – Новый день принесет новые страхи, новые вызовы и новую боль. Сегодня часть вашей души умерла во славу Владыки. Завтра умрет другая часть. Ступайте.

*****

– Каким он был? – спросил Кадир, когда мальчишки добрались до спальни из подземелий. По пути они зашли к Федельмиду Калле, который ловко зашил щеку гастанца, и о страшной ране сейчас напоминал только вздувшийся, лиловый шрам. – Каким был твой кошмар, Эйд?

– Сестра, – чуть подумав, тихо ответил Эйден. – И один циркач.

– Повезло, – вздохнул Кадир, рассматривая свой стилет.

– Твоим кошмаром был гоэгно? – криво улыбнувшись, спросил мальчик. Но гастанец шутку не поддержал. Он поджал губы и отрицательно мотнул головой.

– Матери Шарама, – хрипло ответил Кадир. – Их было так много, Эйд. Они хотели силой взять мое семя. А когда я отказался, начался бой. Одна из них отрастила когти и вырвала кусок мяса из моей щеки.

– А стилет? Как ты добыл его?

– Отобрал, – гастанец коснулся пальцем искалеченной щеки и поморщился. – А потом зарезал их. Всех до единой.

– Руку тоже сломали они? – сломанную руку Кадиру тоже перевязали и напоили гастанца знакомыми Эйдену зельями.

– Руку сломал отец, – мотнул головой гастанец. – Сказал, что он меня породил. Он меня и убьет. Но я и его убил. Я резал его до тех пор, пока байнэ Меледи меня не оттащил. Но смешное в том, Эйд, что я не получил удовольствия.

– Как и все мы, – кивнул Эйден. – Зато получили нечто более ценное.

– Стилет?

– Решимость, – тихо ответил мальчик. Он вздохнул и забрался на кровать. Усталость накатила внезапно. Закружилась голова и в глаза словно песка насыпали. Эйден зевнул, заставив зевнуть и Кадира. Гастанец положил свой стилет под подушку, привычно свернулся калачиком и заснул. Спустя пару мгновений, к нему присоединился и Эйден. Снов не было. Лишь плотная тьма, в которой так приятно тонуть…

Утром начался новый день, и он принес с собой новые испытания. Первое ждало мальчишек на занятии у Федельмида Келла в глубинах подземелий обители. Когда Эйден, Кадир и остальные добрались до кабинета, то с удивлением обнаружили, что все видимое пространство занимали девять столов, на каждом из которых лежал голый человек. Можно было бы подумать, что это трупы, но их груди мерно вздымались в такт дыханию.

– Далтэ Клеч, каким зельем они поражены? – сухо спросил наставник. Клеч вздрогнул, услышав свое имя, но тут же нахмурился и ответил.

– «Черный сон», байнэ.

– Верно. Далтэ Кадир, в чем особенность зелья «Черный сон»?

– Человек парализован, байнэ. Он видит, слышит, чувствует, но не может говорить и шевелиться, – ответил Кадир. Эйден поморщился, вспомнив, как ударил одного из кошмаров стилетом между позвонков. В отличие от зелья, последствия удара были необратимы.

– Верно. Далтэ Эйден, сколько длится действие зелья?

– Зависит от дозировки, байнэ, – ответил Эйден. Он подошел к одному из лежащих и осторожно прикоснулся к коже. Кожа была теплой, несмотря на то, что в подземелье Федельмида всегда царил холод, и липкой. От лежащего еле ощутимо пахло кислым вином. – Капля на чашу вина. Значит, зелье будет действовать до полудня, байнэ.

– Правильно, – кивнул Федельмид. Затем ловко вытащил из набедренных ножен свой стилет и подошел к ближайшему столу, на котором лежал голый человек. Не успел никто из мальчишек удивиться, как наставник коснулся острием точки между ребрами и резко надавил. Острый клинок мягко пронзил кожу и мышцы, и так же легко вышел. – Удар милосердия. Стилет пробивает сердце, вызывая кровотечение, приводящее к смерти. Основной удар, используемый Белыми масками. Вы изучали его под руководством мессира Торбула, дырявя бесполезные мешки с песком. Сегодня вы опробуете его на живом человеке. Так, каждый выбирает себе стол и становится рядом с ним.

Однако мальчишки замешкались, заставив наставника рассмеяться. В их глазах плескался страх вперемешку с растерянностью.

– Вы не покинете подземелья до тех пор, пока выбранный вами человек не умрет, – жестко произнес Федельмид Келла. – Полдень скоро, далтэ. Либо вы убьете неподвижного, пока зелье еще действует, либо вам придется возиться с извивающимся и орущим куском дерьма, который отчаянно цепляется за жизнь. Решать вам.

– Кто это, байнэ? – осторожно спросил Эйден, подходя к столу. Лежащий на нем мужчина был грязным, от него воняло