закулисные интриги, шантаж, взяточничество… Попы и наемные убийцы. Педагоги и растлители малолетних.

Константин мало отличался от коварства и парадоксальности фигурантов расследуемого дела: хотел одну женщину, а получал другую. Рвал рапорт за рапортом и сказывался в телефонных отчетах начальству то больным, то идущим по следу. Отчаянно желал дойти до сути. И мечтал о передаче дел задержавшемуся в пути Матюхину.

— Даже девушки насквозь испорчены! И какие девушки, обида берет! В общем, сплошные несоответствия, — констатировал он, выходя за периметр усадьбы, — или жизнь в разрезе. Абы что, как говаривала моя прабабка. Только бантика не хватает для полноты картины. А вот, кстати, и он…

Агнешка который день мучилась с вечерним платьем важной заказчицы. Да что там день, недели проходили в муках и неудачах. Как-то не складывалось у нее с капризным творением. Модель сразу ей не понравилась. Но заказчица стояла насмерть: видела нечто подобное у мировой знаменитости и хотела тютелька-в-тютельку. А то, что собственные тютельки никак не вписывались в модельные параметры, способные вынести столь смелый фасон, и слышать не желала.

Впрочем, Коханая остерегалась раскрывать глаза стареющей бизнес-вумен на некоторую несостоятельность ее фигуры. Обходила острые углы стороной, предлагала возможные и невозможные альтернативы, прибегала к профессиональным хитростям. Тщетно: заказ и клиентка не желали составить высокохудожественное единое целое.

Месяц девушка ломала голову над нежелающей решаться задачей. Параллельно создала шедевральную новую коллекцию на августовский показ, осчастливила трех постоянных поклонниц модными обновками и выстрадала для себя невероятно эффектный сарафан. При этом вновь и вновь возвращаясь к проекту, грозящему подорвать репутацию кутюрье:

— Я не я буду, если не выстрадаю эту головоломку. Пока мадам Конопацкая отдыхает на Канарах, можно не спешить. Но к концу июля платье должно быть готово. А что? Осталось всего ничего мучиться. И чего ему не хватает, Варька, скажи?

Мирно дремавшая на подоконнике Санта-Барбара неопределенно мяукнула и отвернулась, уткнувшись носом в бархатный ободок с бантиком. Намек не был оценен по достоинству.

Агнешка отложила в сторону игольницу, поднялась и надела платье поверх тонкой туники. Подошла к зеркалу:

— Вот так всегда! Как поесть, то мур-мур, а как совет дать — мордой в сторону. Ладно, сами разберемся. А ведь в целом все очень даже ничего! И мягкость драпировки, и атласные переливы, и цвет. Эти павлиньи глаза славно дополнят любимые меха супруги владельца зоофермы — шиншилловый палантин и горжетку. Умеет мадам ткани подбирать. Вот только с фасонами… хотя…

На Агнешке платье сидело идеально. Хотя ее угловатость и сто пятьдесят восемь по вертикали были так же далеки от модельных габаритов, как и выдающиеся рельефы клиентки. И это несмотря на пятьдесят второй размер творения!

— Надо же! — не уставала удивляться собственным возможностям Агнешка. — Стоило чуточку подобрать, застегнуть, поясочек пристроить — и хоть на бал! Разве что изумрудов не хватает. Или хотя бы малахита! Или у тебя на этот счет особое мнение?

Она бесцеремонно сбросила с окна кошку, включила музыку и принялась кружить по мастерской, то и дело ловя отражение в зеркале.

— А ведь хороша! Чудо как хороша! — невольно повторяла она слова известной гоголевской героини. — И кому все это богатство достанется? Претендентов хватает, а сердце… сердце молчит.

Танцовщица упала на диван и загрустила. Санта-Барбара пристроилась рядом.

— Нет, надо на ком-то остановиться! Определенно. И нечего тянуть. Были бы деньги, можно было бы потерпеть. Взвесить. Разложить по полочкам. Но с финансами у меня не сложилось. К концу месяца выплаты, а на счету — мышь повесилась. И платье мадам Конопацкой не спасет! Разве что налоги заплатить. Активизировать продвижение коллекций? Так лето на дворе, кому это надо? Только если показ в Сочи устроить. А лучше несколько. Точно!

Она взяла телефон:

— Роберт? Коханая беспокоит, не поможешь в одном дельце? Мне не откажешь? Приятно…

Взгляд в зеркало. Изящная фигурка. Тонкие черты лица. Благородная посадка головы. Роскошная шевелюра. Чем не хозяйка известного в столице салона? Или владелица дома моделей. Не крохотного на десять рабочих и двадцать посадочных мест, а настоящего, с агентством, залом, журналом, пошивочными цехами. Может, остановиться на Роберте? Он как раз и не против.

Агнешка представила рядом с собой тучную фигуру бизнесмена. Вздохнула. Портрет не складывался. Очередной «неравный брак» девушку не вдохновлял. Вот если бы…

— Сам виноват! — отрезала она, резко срывая с себя недошитое платье. — Мог бы внять моим просьбам. Пролечиться. Завязать с дружками. Заняться любимым делом всерьез. Не смог? Или я не убедила? Не дожала. Нет, поздно метаться, матушка! Раньше дожимать нужно было. Раньше!!!

Агнешка выбежала на террасу. Уткнулась лбом в еще хранивший солнечное тепло березовый ствол. Разревелась в голос, жалея себя и любимого. Любимого ли? А как же кокетливые ужимочки в сторону майора? Ужин со спонсором? Авансы участковому? Поздний визит к Донскому? Поощрение ухаживаний сопливого лейтенанта?

— Ну, положим, лейтенанта я отбрила. Не велика заслуга с таким справиться! А с остальными, что делать? Неужели мое сердце не способно на настоящее чувство, и все девичьи мечты — пустые попрыгушки мартышки перед зеркалом?

Поток прохладного ветерка приоткрыл дверь. Агнешка вновь увидела свое отражение в зеркале. Распухший нос. Взлохмаченные волосы. Искусанные — и когда успела — губы. Потухший взгляд…

— Хороша! На такое чудище ни один «роберт» не клюнет. Пора брать себя в руки. И о принципах не забыть. Нельзя жить без принципов. Стыдно! Противно. Не стильно, в конце концов! У меня даже подруги ни одной настоящей нет. Одна Люсьен на дружбу иногда набивается. И то по настроению. Но какая из Люсьен подруга? Так и проживу одна до старости. Эх, Франек, Франек…

Она всхлипнула. Утерла нос краем туники. Собралась пойти в ванну. И замерла, заметив отражение в стекле дверной створки:

— Ты? Нет, не может быть, ерунда какая… Нет, ты. Правда ты? Откуда? Но как же…

Кошка соскочила с дивана и, приблизившись к визитеру, доверительно потерлась пушистым боком о светлый джинс стильных брюк.

Люсьен принимала фривольные позы. Одну за одной. Сосредоточено следя за собой в зеркале. Получалось неплохо. Пушистая киска на леопардовом покрывале на фоне каминного пламени. Соблазнительная. Неприступная. Опасная. Зовущая. Презирающая. Страстная. Порочная… Хоть сейчас в «Плейбой»!

— А что? И могла бы! Запросто. Может, взяться? Договориться, с кем положено. Отснять профессиональную фотосессию. Настоять на личной встрече. Или сначала настоять? Тогда на предыдущие позиции тратиться не придется. И прогреметь на все СНГ: секс-символ двадцать первого века прозябает в глуши!

Вдохновилась. Сменила позу. Сникла:

— Не мое, не мое, не мое. Мне жизнь нужна, а не картинка. Чтоб на