фонарь или рождественскую открытку: развешанная в тщательно составленном беспорядке одежда всех цветов и фасонов создавала ощущение праздника, а застывшие посреди этого буйства красок манекены с излишне реалистичными лицами внушали чувство готовящегося волшебства. Околдованные этим великолепием, мы с друидкой в растерянности остановились у самого входа, но Василиса, в своём строгом костюме выглядевшая здесь вполне уместно, — в отличие от нас — ровным шагом подошла к одной из девушек-консультантов, которую я не сразу приметил среди манекенов, и, поздоровавшись, сообщила:

— Нужна одежда на девушку — нечто приличное и при этом достаточно ноское: мадмуазель много ходит пешком, и будет обидно, если обновка разлезется на первом же переходе.

Девушка смерила Димеону профессионально-внимательным взглядом.

— Костюм, как на вас? — предложила она. — Юбка, брюки? Плащ, куртка, ветровка?

Василиса тоже взглянула на нимфу — это был взгляд собственницы.

— Давайте попробуем начать с платья, — предложила она. — А дальше посмотрим.

Взгляд консультантки остановился на заляпанных грязью босых ступнях девушки.

— Обувь? — сказала она почти утвердительно. — Туфли, чулки? Мы бы могли предложить вам...

— Нет-нет, — чародейка поморщилась. — Это лишнее. Только одежда.

— Я вас поняла, — кивнула жрица этого святилища моды. — Сюда, прошу вас!

Я легонько подтолкнул проповедницу в спину — мол, не стесняйся. Друидка сглотнула и осторожно двинулась вслед за продавцом.

Следующие сорок минут пролетели, как сон — для кого-то они, наверное, и стали бы сном, внезапно воплощённым в реальности. Упрятав лесную нимфу в примерочной, феи этого места устроили целое представление, извлекая из недр магазина и пронося мимо нас бессчётные платья, шляпки, платки, шарфики, женские сумки и пояски. Занавески то и дело раздвигались, являя нашему взору кого угодно, но только не кроткую молодую жрицу, вошедшую в земли Сказки два дня назад. Были там образы ведьм, святых, амазонок, бродяг, бизнес-леди, спортсменок, аристократок — и всё это не выходя за границы гражданского стиля. Консультанты старались вовсю — мне доводилось видеть, как работают реквизиторы, но я не думал, что столь заметных перемен во внешности можно добиться простой сменой одного вполне мирского наряда на другой.

Димеона не умела держать себя перед зеркалом — иногда консультанты подсказывали ей, как двинуться и как повернуться, но большую часть времени нимфа неподвижно стояла перед волшебным стеклом и заворожённо глядела на своё отражение, будто не узнавая. Я глядел на это критически: платья, которые ей предлагали, были, бесспорно, красивыми, но начисто лишали девушку присущих ей индивидуальности и обаяния. К счастью, Васевна, выступавшая на этом негласном процессе верховным судьёй, придерживалась похожего мнения, раз за разом отвергая собранные продавцами образы нашей девочки фразами вроде «Здесь нужно что-то другое», «По-моему, это слишком», простого «Нет» или коронного «Мне кажется, или в иной ситуации это может выглядеть несколько... Вызывающе?»

Вдоволь насмотревшись на мелькание модных нарядов и смирившись с тем, что это надолго, я отправился слоняться по магазину. Коллекция была чисто женской, и я лишь коротал время, не более. Платья, блузы, юбки и пуловеры заполняли пространство, и глазу не на чем было отдохнуть. Пройдясь вальяжной походкой по залу, я, в конце концов, добрался до манекена, стоявшего последним в ряду, и принялся его разглядывать: сначала — лицо, а потом — и одежду. В какой-то момент взгляд мой остановился на ценнике.

...На ватных ногах я вернулся к волшебнице и тихонько позвал:

— Василиса...

Чародейка посмотрела на меня с беспокойством и так же тихо ответила:

— Чего тебе?

— Василис... — я спиной чувствовал на себе косые, неприятные взгляды сновавших по помещению консультантов. — Василис, я это не потяну. У меня есть кое-что на книжке, но всё-таки...

Василиса глубоко вздохнула и посмотрела на меня как на идиота — зло, но даже как будто с сочувствием:

— Максим, расслабься! Контора заплатит.

— Контора?.. — я посмотрел на неё с удивлением.

— Ты в курсе, что вы вчера высадили восемь миллионов кэрроллов за три с половиной минуты? — спросила чародейка со странной усмешкой. — Проекту присвоили особый статус, сама Осадько им теперь занимается. Ты правда думаешь, что кто-то рассердится, если мы немножко выйдем из сметы?

— Особый статус? Осадько? — я с недоумением взглянул на волшебницу. — А почему я узнаю об этом последний?

— Тебя надо спрашивать — ты же у нас руководишь операцией, — пожала плечами Васевна. — Нет-нет, это ну совершенно не то! Снимите скорее и больше мне никогда не показывайте.

Я со вздохом отошёл в сторону. Значит, Осадько? Особый статус? К чему всё это? Я вновь отправился блуждать по залу. Горячка спала, но облегчения я не испытывал. Я по-прежнему ловил на себе редкие взгляды девушек-консультантов, но теперь мне казалось, что они смотрят на меня надменно-насмешливо, и даже в застывших улыбках расфуфыренных истуканов мне мерещилось пренебрежение. Несмотря на наметившееся расширение сметы, я по-прежнему чувствовал себя нищебродом.

***

Магазин мы покинули, когда едва перевалило за полдень. Димеона была одета в новое ярко-жёлто-зелёное платье с вкраплениями белого и голубого цветов. Обновка выглядела нарядной — с открытой спиной, волнообразными складками юбки и огромным бантом в районе пояса. В миру такой наряд, пожалуй, показался бы излишне экстравагантным, но девочке шло — в сравнении с ним купленный мною позавчера кусок ткани был убожеством.

Остаток дня прошёл без заметных событий. Покончив с покупками, мы направились прямиком в Гильдию магов — наша нимфа первое время держалась настороженно, но волшебникам удалось быстро растопить лёд, и вскоре девочка уже непринуждённо рассказывала им байки о магии