наплывали обрывками. Утро, занятия с учителем... Я чётко помнила его голос, уверенный и мягкий, словно шёлк, как он просил меня задержаться, чтобы обсудить... что?

Я зажмурилась, надеясь восстановить хронологию событий. Что он говорил? О чём мы говорили? Но всё расплывалось в голове, словно покрыто туманом.

А потом пришло осознание. Я ушла с ним. Я сама согласилась пойти туда, куда он указал.

Почему?

Я застонала, скорее от ужаса, чем от боли. Всё это было нелогично. Глупо.

Сумасшедше. Почему я, имея ум и опыт, который меня спасал в куда худших ситуациях, позволила себе снова повести себя как наивной дурочкой?

"Как ты могла быть такой идиоткой, Мария?! Ты ведь не такая наивная дурочка, как Розалия!" — кричал внутренний голос, и с этим нельзя было спорить.

Я знала, что должна быть спокойной, рациональной, но внутри всё горело. Страх и самобичевание отравляли кровь.

Внезапно короб, в котором я лежала, резко дёрнулся, и я ударилась плечом о деревянную стенку. Боль оказалась реальной, ощутимой, почти желанной. Она хоть как-то возвращала мне связь с реальностью.

Я попыталась сосредоточиться на своём окружении. Шум колёс, скрип дерева, изредка приглушённые голоса снаружи. Мужчины. Не менее двух. Они разговаривали, но я не могла разобрать слов.

Сердце бешено колотилось. Я не знала, куда меня везут или что собираются со мной делать. Но одна мысль засела в голове, как осколок льда: "Что подумает герцог и что он будет делать стоит ему обнаружить мою пропажу". Я не была дурочкой и прекрасно отдавала себе отчет в том, что если учитель меня похител всего через день после своего появления в поместье, то сделано это было не по велению сердца. Это был расчет. Даже скорее заказ, кто-то попросил и скорее всего неплохо заплатил ему за это. Но кто? Неужели дядя? Но зачем? Он ведь поолучил свои деньги!

Мой голос застрял где-то в горле, словно что-то не позволяло мне кричать. Я пыталась думать, надеяться, что герцог... Альберт... поймёт, что тут что-то не так.

Он ведь не дурак и уже успел немного меня узнать. Он найдёт меня. Но эта мысльказалась почти фантазией.

"Ты подвела его. Ты подвела себя. Кто теперь будет спасать такую глупую, наивную идиотку?" — снова кричал внутренний голос, и слёзы обожгли мои щеки.

Я сглотнула, пытаясь унять панику. Если я не возьму себя в руки, это конец. Нельзя сдаваться. Я должна бороться. Пусть я связана, пусть не понимаю, что тут происходит, но я должна выжить. И дождаться своего жениха.

Движение остановилось с таким рывком, что я чуть не расшибла себе голову.

Сердце ушло в пятки, когда я услышала приближающиеся шаги и голоса.

Скрипнули петли, и крышка моего тесного деревянного мира распахнулась. В глаза ударил свет, я зажмурилась, а затем почувствовала, как меня грубо схватили за плечи и вытянули наружу.

Передо мной открылась сцена, от которой дыхание сбилось. На обрыве, за которым раскинулось бездонное ущелье, стояли двое мужчин: мой дядя Роберт и советник герцога. Они смотрели на меня с таким выражением, будто им в руки попал выигрышный лотерейный билет. Это пугало еще больше.

— Дорогая племянница, — начал дядя, его тон был наигранно весёлым, почти торжественным, — как же удачно, что ты решила к нам присоединиться в такой праздничный момент нашей жизни.

Советник, сложив руки на груди, ухмыльнулся:

— Ты и сама всё понимаешь, не так ли?

Я судорожно сглотнула, ещё пытаясь осмыслить происходящее. Руки затекли, и, когда мне разрезали верёвки, боль пронзила запястья, но это не имело значения.

Главным было их присутствие и то, что я видела в их глазах.

Я на самом деле понимала не так уж и много, в одном была уверена точно. Именно эта парочка стоит за моим похищением, а это было именно оно, сейчас в этом было глупо сомневаться. Как впрочем и в том, что эта парочка желает мне долгой и здоровой жизни.

— Что... что вы от меня хотите? — прохрипела я, голос дрожал от смеси страха и ярости. Я не была уверена, что хочу знать ответ на этот вопрос, но мне нужно было время соориентироваться и попытаться найти выход из ситуации, которая выглядела предельно паршиво.

— Мы? — дядя развёл руки, словно удивляясь вопросу. — Мы просто избавляемся от проблемы.

— Ты стоишь нам слишком дорого, девочка, — добавил советник, его голос был ядовито-спокойным. — А ещё твоё существование угрожает всему, что я построил за эти годы.

— Ты хочешь сказать, что... — слова застряли в горле, и я закашлялась, словно от этого зависело моё выживание.

— Именно, — перебил дядя. — Ты должна исчезнуть. Совсем. Мы, конечно, планировали, что тебя быстро укокошит твой женишок сразу после свадьбы, все же приличный аристократ проворачивает такое чужими руками, но ты и тут умудрилась, испортить мой план!

Моя голова пошла кругом. О чем он говорит? Почему герцог должен был меня убить? Что за бред? Но мерзавец Роберт Мерде был искренне расстроен, что его план провалился, а значит у него были причины верить, что все случится так как он хочет. Спрашивать себя почему было страшно.

Я огляделась, пытаясь найти выход, но увидела лишь обрыв, карету и... что-то, странное в одном из сидений кареты. Фигура. Кто-то сидел там.

— О, ты заметила, — с лёгкой усмешкой сказал советник. — Это наш жертвенник.

Бедняга, его жизнь уже ничего не стоит, а ты составишь ему пару.

— Мы столкнём вас вместе с каретой, — продолжил дядя. — Лекари и советники, разумеется, распознают твоё тело и тело твоего любовника, а герцог... ну, он будет убит горем, но ничего не заподозрит. А я, наконец, получу то, что мне по праву принадлежит.

Я не могла поверить в то, что слышу. Эти двое спокойно обсуждали моё убийство, как будто это был план утреннего чаепития.

— Вы... вы это не сделаете! — мой голос дрожал, но я не могла позволить им видеть мой страх.

Дядя усмехнулся:

— Увы, моя дорогая, ты недооценила мою решимость.

Советник достал из кармана маленький флакон, наполненный чем-то тёмным и вязким.

— Немного магического зелья, и ты сладко заснёшь. Боли не будет, можешь не беспокоиться. Мы же не звери какие-то!

Я отступила на шаг, но споткнулась о край сундука. Паника начала захлёстывать, меня. Я должна была что-то сделать, что-то придумать.

Именно в этот момент в голове мелькнула мысль: